Этот случай произошёл ровно тридцать лет назад. В августе 1976 года в Центральный совет Общества охраны культурных памятников Казахской ССР поступила информация о том, что в городе Туркестане найдена древняя рукопись, написанная на пергаменте доселе неизвестными буквами.
Центральный совет 16 августа того же года «с целью ознакомления с работой местного cовета общества и выкупа пергамента» отправил в служебную командировку в Туркестан Едиге Турсынова, члена Центральной ревизионной комиссии, старшего научного сотрудника Института литературы и искусства имени М. Ауэзова при Академии наук Казахской ССР.
В Чимкенте и в Туркестане к Едиге Турсынову присоединились Бауыржан Байтанаев, заведующий кафедрой литературы Чимкентского педагогического института, А. Исаков, старший инспектор Чимкентского областного управления культуры, Г. Забродина, заместитель председателя городского исполнительного комитета Туркестана. 19 августа авторитетная комиссия прибыла в Туркестан в дом № 2 на улице Чехова, где проживал работник противопожарного отделения Рузмет Мамадраимов, и внимательно изучила положенную на айван рукопись.
Рукопись действительно была написана на выделанной коже. Разгладив скрученный рулон и замерив его, выяснили, что длина рукописи составляет 26 метров 14,5 см, а ширина – 60,8 см. Кожанный рулон общей площадью примерно 57–93 см был перешит кетгутом, 30 кожаных рулонов, перемотанных сыромятной верёвкой и, несмотря на то что местами были повреждены влагой, в принципе неплохо сохранились.
Косые каллиграфические надписи, выведенные чем-то вроде чёрной тушью, были чёткими, разборчивыми для чтения. Комиссия предположила, что рукопись написана древнеивритским алфавитом.
По словам местных жителей, древняя реликвия была обнаружена весной 1975 года под полом дома некоего Мушакила, который жил неподалёку от мавзолея Яссауи, на глубине примерно полтора метра. К тому моменту Мушакила уже не было в живых, в доме жил его сын. Позже комиссия написала в своём отчёте, что в народе ходили пересуды об увлечении Мушакила магией, заклинаниями, чтением неизвестных старинных книг.
Рукопись была найдена в тот день, когда в доме Мушакила занялся пожар. Среди тех, кто прибежал тушить его, был и Р. Мамадраимов. Тогда дом сгорел полностью. Так как дом находился в числе тех построек, которые в связи с предстоящим строительством Государственного музея-заповедника Яссауи подлежали сносу, было решено очистить и заровнять место его нахождения. Когда бульдозер снял первый слой земли, все увидели железный гроб с останками. После того как гроб подняли, под ним нашли несколько рукописных книг.
Самую большую рукопись взял себе Р. Мамадраимов, а остальные рулоны прибрали к рукам местные жители. Комиссия не смогла выйти на след растасканных книг. После того как пергаментная рукопись была сфотографирована Бауыржаном Байтанаевым, Мамадраимову оплатили её цену, а сама рукопись была поручена Едиге Турсынову для доставки в Алматы. В Алматы руководство Общества охраны культурных памятников передало находку в отдел текстологии рукописей Института литературы и искусства для дальнейшего хранения и изучения.
Одно дело, если бы на этом перепетии с рукописью закончились. Ан нет, через несколько дней, 25 августа, по прямому поручению Председателя Президиума Верховного Совета Казахской ССР С. Ниязбекова Общество охраны культурных памятников срочно направило в Туркестан заместителя председателя Центрального совета А. Ботпаева и вторично Едиге Турсынова с целью разыскать и привезти книги и рукописи, которые были обнаружены и вынуты вместе с пергаментом.
На этот раз, кроме Г. Забродиной, к комиссии присоединился М. Сейсенбаев, заместитель председателя областного совета общества Чимкента. Вчетвером они тщательно осмотрели место, где была найдена рукопись. При помощи Р. Мамадраимова и ещё нескольких хозяев близлежащих и уже снесённых домов комиссия сделала новое заключение, согласно которому рукопись найдена не под домом Мушакила, а под разрушенной постройкой некоего Михаила Авезова.
Пришли к выводу – то, что посчитали железным гробом, было всего лишь остовом старой голландской печи, которая была засыпана землёй, когда дом сносили. Кроме того, было установлено, что другие книги и рукописи хранились в синагоге неподалеку от мавзолея, которую тоже разрушили, а место, где она стояла, давно разровняли.
Комиссия заключила, что «Пергаментные рукописи, видимо, были растасканы детьми и оставлены в кустах или могли остаться под развалинами дома». Когда стали расспрашивать детей, те рассказали, что видели в синагоге два мешка и восемь скрученных рулонов.
Когда район был разрушен, рукописи оказались утрачены. Проверяя эту информацию, комиссия встретилась с жителем Туркестана Ильёй Шимоновым. Он знал древний иврит и был хорошо осведомлён о тех рукописях, что хранились в синагоге, так как в своё время служил там.
По его словам, рукопись, написанная на коже, является очень древней версией священной книги евреев «Сефера Тора», хранившейся в Туркестане с незапамятных времён. Слышал от старожил, что привезли её из Ближнего Востока. Илья Шимонов сообщил также, что оставшиеся рулоны спрятаны в надёжном месте, однако, добавил, показать, где именно, он не может. Но пообещал – в самое ближайшее время заберёт их из тайника и доставит М. Сейсенбаеву.
Если судить по письменному отчёту второй комиссии и прикреплённому к нему списку «Мероприятия по поиску книг и рукописей, найденных вместе с Туркестанским пергаментом», советские органы по идеологии придавали особое значение этому делу, но ясно и другое, что они с недоверием воспринимали книги религиозного характера, написанные к тому же непонятным языком. Иначе в списке, состоящем из шести пунктов, не расписали бы так подробно: «проводя разъяснительную работу в каждой семье, тщательно проверить места обнаружения, объединить усилия местных органов власти и интеллигенции, прочитать лекции местным представителям власти с разъяснительной целью, привлечь Шымкентское радио, телевидение, Туркестанское радио, опубликовать в местной печати необходимые материалы».
Помимо этого срочно приступили к работе по проверке и изучению самой рукописи. 22 ноября ксерокопии четырёх фрагментов рукописи были отправлены в Государственную публичную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина. В сопроводительном письме, адресованном ленинградским коллегам, сотрудница Академии наук КазССР В. Шуховцова, сообщив предысторию находки рукописи, приводит доселе неизвестный факт, что свиток был найден под домом, неподалёку от старого мусульманского кладбища, размещённого около мавзолея Хожа Ахмета Яссауи.
Изучением рукописи в Ленинграде занимался главный библиотекарь Библиотеки имени Салтыкова-Щедрина, кандидат филологических наук Л. Вильскер. Он определил, что поступившие из Алматы копии по первому фрагменту являются текстом книги Бытия 1:1 – 3:4, по второму фрагменту – текстом 14:3 – 17:23 священной книги иудаизма Ветхого Завета (Пятикнижие или Тора, Забур). Что касается третьего фрагмента, то это был текст из книги Исход 14:5 – 16:1. Четвёртый фрагмент представлял собой 21-ю песнь из 18–20 главы книги Левит. Поскольку ксерокопии были сделаны на советской копировальной машине, качество их оставляло желать лучшего, а прочитать тексты было очень сложно. По этой причине Л. Вильскер связался с Алматы и запросил оригинал рукописи, академик Академии наук КазССР Б. Толепбаев в своём письме в Ленинград от 5 октября 1977 года сообщал, что «рулоны рукописи весьма внушительных размеров плохо сохранились, и доставить их в Ленинград не представляется возможным».
Вместе с этим письмом Л. Вильскер получил 25 страниц фотокопий рукописи. Исследователь соединил фрагменты копий и с учётом значимости исходного материала дал ему такой заголовок: «Туркестанский рулон Торы, хранящийся в Академии наук КазССР». Внимательно изучая рукопись три месяца, он подготовил 19 страниц комплексного машинописного заключения «Содержание и научная ценность еврейской рукописи, хранящейся в Академии наук КазССР». Сегодня записи автора хранятся в Центральной научной библиотеке, в отделе редких книг и рукописей при Министерстве образования и науки РК. В них автор описал основные принципы написания Торы, сделал палеографический разбор текстов Забур и заключил следующее.
Главные требования к написанию рулонной Торы изложены в трудах еврейского учёного Маймонида и других иудейских учёных. Другие правила собраны в многовековой практике «соферимов», писцов, практиковавших копирование и перепись еврейских законов.
Обычно писарь ставил специальные знаки, называемые «тагин», на определённые буквы. Они напоминают арабские харакаты. Традиция берёт свои корни с давних времён, однако два основных еврейских племени ставили их по-разному. К примеру, евреи из Германии, то есть «ашкеназии», во время написания ставят тагин сразу над буквой, а евреи Пиренейского полуострова, то есть «сефардимы», все тексты, не связанные с именем Господа, пишут без тагинов, после чего тагины проставляются специальным мастером.
Л. Вильскер, опираясь на это различие, относит «Туркестанскую рукопись» к сборникам отдельных рукописей, написанных несколькими людьми. И приводит доказательство: стиль написания буквы хет в рукописи указывает на стиль, введённый Лурье Йицхаком и Шеломом Ашкеназзи (1534–1572), а некоторые главы, которые начинаются с буквы вав, написаны стилем, принятым намного раньше, а затем выявленный Массорой.
Кроме того, Л. Вильскер особо отметил текстологическую значимость «Туркестанской рукописи». В связи с этим он сравнил её с ныне потерянной Краковской версией рукописного текста, которая была собственноручно написана Моще бен Йисра’эл Иссерлесом (1520–1572). Как оказалось, в 14 местах рукописи Торы от Иссерлеса есть отклонения от общепринятого текста. Сравнив Туркестанский вариант с подобными отклонениями, выявленными исследователями позже, Л. Вильскер сделал ряд текстологических заключений.
По окончательному выводу исследователя, «Туркестанская рукопись» имеет важное историческое значение. Рукопись использовалась еврейской общиной во время поклонения Создателю. Из-за того что она использовалась долгое время, надписи на некоторых колонках подтёрлись, стали непонятными, в итоге приходилось их убирать и пришивать новые.
Л. Вильскер приходит к мысли, что свиток не случайно был найден на месте старого кладбища. По традиции евреи кладут обветшавший или порвавшийся, измятый свиток в железный ящик (гениза) и, положив его в могилу вместе с телом большого учёного (талмид-хахам) или человека, прославившегося своей набожностью, засыпают землёй. Точно так же, предполагает Л. Вильскер, «Туркестанская рукопись» после полного износа могла быть погребена в могиле значимого человека. Вместе с тем он уведомляет, что по фотокопиям определить возраст свитков очень трудно.
К сожалению, на этом исследование «Туркестанской рукописи» закончилось. Рукопись лежала в Институте литературы и искусства двадцать семь лет, а в 2003 году в результате того, что вопрос о рукописи постоянно поднимался директором Центральной научной библиотеки Гулжихан Абугалиевой и заведующей отделом редких книг и рукописей Раисой Биримжановой, рукопись была передана в фонд библиотеки, которая располагала всем необходимым для качественного хранения и исследования. Сотрудник библиотеки Улан Шафиги обработал её на компьютере и восстановил потускневшие и обожжённые места. Словом, после двух лет кропотливой работы рукопись была приведена в состояние готовности для дальнейшего полноценного исследования. Сегодня каждый выразивший пожелание читатель может познакомиться с рукописным наследием в библиотеке посредством компакт-диска. О «Туркестанской рукописи» хорошо осведомлены и казахстанцы с еврейскими корнями, однако пока они не изъявили намерения изучить или получить её копию.
* * *
Всё это никак не укладывается в наше ещё не совсем зрелое сознание. Ведь не так уж и много на казахской земле лежащей поодаль от всех наследия из еврейской истории. Невольно удивляешься – разве такая объёмная рукопись не поможет заполнить явные и скрытые прорехи в истории народа? Позже, когда мы, желая изучить историю названной рукописи, посетили «священный град» Туркестан, завеса неизвестности немного приоткрылась.
Два-три года назад в Туркестане во второй раз были найдены еврейские священные тексты. В 1998 году, накануне эммиграции последней волны еврейской диаспоры в Израиль и Америку, в углу городского яхудейского кладбища было погребено множество книг и документов. Из соображений, что «всё равно таможня не пропустит, так пусть останутся здесь». После того как в прошлогоднее лето выпали обильные осадки, и место захоронения книг порядком затопило, смотритель кладбища Жумаш Халметов вскрыл тайник, откопал книги и сдал их на хранение в Государственный историко-культурный музей-заповедник «Хазрет Султан». Сейчас они находятся в фонде музея. Еврейские культурные центры прекрасно об этом осведомлены, но ничего не предпринимают. Они лишь отметили, что «книги были захоронены по священным традициям, их нельзя было трогать».
Еврейское кладбище в Туркестане находится на западе от мавзолея Йассауи, на самом краю территории, принадлежащей музею-заповеднику. Как и у всех народов, у евреев есть такие, кто ведёт скромный образ жизни. К примеру, Туркестанские евреи до самого отъезда работали парикмахерами, швеями, сапожниками. Однако если говорить по существу, Туркестанские евреи хорошо знали своё ремесло, всегда находили источник дохода и жили зажиточно. Особенно семьи Боруховых, Разиевых, Якубовых: живя лучше остальных, перед эмиграцией они оградили кладбище каменной стеной, а землю вокруг кладбища записали на местные отделения организации Красного Креста. За могилами ухаживают те, кто каждый год приезжает на поминки со всего света.
По словам аксакала Жумаша, здесь погребены в основном бухарские евреи. В некоторых местах покоятся польские евреи, прибывшие сюда в военное лихолетье 1941 года, есть могилы каратауских, которые смешались с русскими, и кентауских евреев. В память о евреях, пострадавших от гонений 1937 года, был воздвигнут кенотаф (надгробный памятник). Однако могил бухарских евреев больше, чем остальных. Если верить надгробным надписям, некоторые родились ещё в конце XIX века.
Как и когда прибыли евреи на земли казахские? Конечно, на этот вопрос необразованный охранник Жумаш ответить не сможет. Что говорить о нём, когда даже история замечательной рукописи на коже, найденной 30 лет назад, успела уже кануть в лету, а ряды свидетелей, о ней знавших, заметно поредели. Трудно определить к тому же точное место нахождения книг и рукописей. Если верить известному фольклористу, учёному, доктору филологии Едиге Турсынову, местом, где была найдена рукопись, является западная часть мавзолея, примерно рядом с кылуетом (помещение под мавзолеем Ахмеда Яссауи для отправления религиозных обрядов дервишами, последователями учения). Сейчас это открытое холмистое поле. А если послушать археолога Ерболата Смагулова, исследовавшего окрестности Туркестана, то в старину еврейские кварталы и синагога находились в южной части мавзолея, чуть ближе к нынешней чайхане, на пятачке, где сейчас растут тутовые деревья.
Однако дать однозначный ответ на вопрос, когда же евреи поселились неподалеку от мавзолея Хазрет Султана, туркестанские учёные не смогли. По заключению местного археолога Марата Туякбаева, евреи, вероятно, переселились сюда по торговым соображениям в 1810-е годы, то есть в период подчинённости Туркестана Кокандскому ханству. Действительно ли это так? Если верить вышеуказанным мнениям, то почему такие видные учёные, как Л. Вильскер, отодвигают Туркестанскую Тору к XII–XIV векам? Почему местные жители рассказывали членам комиссии противоречащие друг другу версии её нахождения? Почему в заключении обеих комиссий не было ни слова о том, что рукопись была найдена неподалёку от мусульманского кладбища? Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо сделать небольшой экскурс в историю.
* * *
К концу ХІХ века, вскоре после захвата Россией территории Средней Азии, имперская канцелярия по делам нерусских граждан в 1886 году утвердила положение, разделившее евреев Средней Азии на две категории – евреев степных, или «туземных», и евреев «заграничных». Согласно этому документу к первой категории были отнесены евреи, «живущие на земле Туркестана с незапамятных времён», а ко второй – евреи, проживающие в государствах, приграничных с Туркестанским краем. Со стороны российской администрации «туземным» евреям были предоставлены некоторые послабления, а «заграничные» евреи права проживания в российских владениях не имели.
О том, что русская администрация сравнительно неплохо разбиралась в историческом прошлом евреев Средней Азии и в связи с этим хорошо различала их по внутренним этническим и религиозным течениям, свидетельствует циркуляр Туркестанского генерал-губернатора от 1910 года. В нём евреи подразделяются на «местных», «бухарских» и «пришлых», и хотя по документу все три подразделения находились в русском подчинении, нетрудно заметить, что последние два, по сравнению с «местными», были лишены льгот, предоставленных «туземным».
«Пришлыми» здесь названы евреи, переселившиеся в Туркестан из разных концов Российской империи после его захвата. Прошлое «бухарских» евреев тоже хорошо известно: это те яхудеи, которые с начала нового летоисчисления до начала XIX века прибывали в основном из Ирана и оседали на землях Мавераннахра.
Но кто такие были «туземные» евреи, и почему русская администрация, отмечая, что «проживают они с незапамятных времён», относит их к числу древнейших жителей Туркестана?
В этом вопросе среди исследователей нет единого мнения. А бытующая версия окрашена мотивами позднего происхождения, напоминая легенду, миф. Взять хотя бы свидетельство автора, который подписывается двойным именем Жихан Желтоксан (Мир и Декабрь). Согласно этому источнику, в VIII–VII веках до нашей эры десять из двенадцати колен яхудеев были лишены возможности жить по законам Ветхого Завета и, покинув родную Землю обетованную, двинулись на Восток. Автор в соответствии с 13-й главой 3 книги Ездры так описывает обстоятельства этого бегства: «В эпоху царствования Осии десять попавших в плен к повелителю ассирийцев Салманассару племён, очутившись в чужих краях, посовещались между собой и приняли решение бежать туда, куда не ступала нога человека, и отныне твёрдо блюсти образ жизни, завещанный предками. Когда беженцы подступили к реке Ефрат, то вода по велению Создателя расступилась перед ними, открыв брод. Затем яхудеи полтора года шли землями народа Арсареф».
Со слов Жихана Желтоксана, караван мало-помалу добрался до земель, похожих на степные предгорья нынешнего Семиречья. Одна часть беженцев осела здесь, другая, дав отдых коням, снова двинулась в западную сторону и, пересекая бескрайние просторы, достигла Западной Европы. А род, ведущий своё происхождение от Иуды, смог через Джунгарские ворота проникнуть в обширные степи, обосноваться, а позже послужить основой для загадочных рыжеволосых и сероглазых племён. Остальные потомки Иуды растворились среди борджигинов, кочевавших вдоль рек Онон, Керулен. Из этого племени впоследствии вышел Тимучин, ставший Чингисханом (Жихан Желтоксан / Едилхан Шаймерденулы / Ак Сарбас. – Алматы. Кокил, 1997, с. 185).
На этом пока погодим с родословной Чингисхана и вернёмся в Семиречье. По сведениям указанного автора, оставшаяся часть яхудиев смешалась с местными племенами. Попадающийся в этом регионе генотип, характерный для жителей Средиземноморья, появился в результате отмеченного смешения. Мало того, автор приравнивает исстари живущих на земле Семиречья уйсинов к пришлым яхудеям. Доказательство – у тех и других голубые глаза, рыжие волосы, а также обозначение указанных признаков в названии одного из уйсинских родов – сары уйсин (светлый уйсин). Якобы даже национальный символ тюрков Кокбори (Матёрый волк) происходит от родственной связи с яхудейским племенем Вениамина, осевшего некогда в Семиреченском краю. Согласно Ветхому Завету, главы 49–27 книги Бытия, родоначальник израильского народа Иаков перед смертью во время раздачи меток вручил Вениамину знак лютого волка, который добудет ему, Вениамину, пропитание.
Но имеется ли основание у этой легенды, похожей на красивую сказку, сочинённую в порыве безудержной фантазии?
***
Для ясности сразу отметим, что автор ничего не говорит об упоминаемом в Ездре народе Арсареф, а затем, когда ведёт десять племён в Семиреченские края, не предъявляя ни одного конкретного доказательства, и вовсе отпускает узду своей фантазии. Поэтому, с научной точки зрения, сведения выглядят несостоятельными. Тем не менее данные, содержащиеся в легенде, по двум пунктам согласуются с известными историческими фактами.
Во-первых, бытующее ещё со времён Чигисхана учение партеногенезиса о происхождении монголов из синего луча и традиционное понятие о прирождённых приоритетах яхудиев перекликаются между собой. Об этом Исай Калашников (тоже еврей), автор одной из впечатляющих по исторической достоверности книг о жизни Чингисхана – романа «Жестокий век», пишет так: «Намеренно возвещая о том, что волосы имеют рыжие, а глаза синие, они хвалятся этим как знаком своей корневой связи со Всевышним».
Также не безосновательно утверждение о прибытии значительной части беженцев в Европу. В современной Великобритании проживают общины, называемые «британскими израильтянами», которые по вероисповеданию относятся к маргинальным протестантам. Себя они причисляют к потомкам тех десяти племён, которые были захвачены в рабство ассирийским царём Саргоном II в 722–721 годы до нашей эры. По их утверждению, аристократическая кагорта добиралась до Англии через Ирландию, а подавляющее большинство – через Европу.
Другое неожиданное сведение приводит Курбангали Халид. Он пишет: «Наши историки и авторитетные учёные писатели сообщают… На землях за Вершиной проживает большая община поклонников пророка Мусы». Однако историк говорит об этом в связи с данными о японцах (Курбангали Халид. Тәуарих хамса. – Алматы. Жазушы, 1992, стр. 244). Если провести сопоставительный анализ топонимики слова Вершина (Северный Китай) с последующими находками еврейских историков, то станет очевидно, что авангардный поток яхудиев через Восточный Туркестан добрался до территории Китая. По обнаруженным недавно фактам еврейских историков З. Амитин-Шапиро и А. Яркова, в Синьцзяне проживала субэтническая община евреев. Если принять во внимание, что З. Амитин-Шапиро в 1938 году был репрессирован за исследования истории Синьцзянских уйгуров, то нетрудно вывести, что эта община проживала среди уйгуров. Вещественных доказательств этому факту пока немного – несколько писем из коллекции Турфана, написанные в XII веке на языке яхудиев алфавитом согды. А. Ярков считает, что хотя до начала ХІХ века в этих окрестностях ещё сохранялись молебенные дома наподобие синагоги в Кайфыне, потом Синьцзянские евреи без следа растворились среди китайцев (Ярков А. Евреи в Средневековой истории Центральной Азии / Евреи в Казахстане: история, религия, культура. – Алматы, 2003, стр. 18). Со слов прибывших из Китая оралманов Синьцзянские евреи в недавнем прошлом, то есть в годы «Культурной революции», были насильственно выдворены в Афганистан и СССР. А вообще яхудеи, по гипотезе А. Яркова, начали проживать в Средней Азии, по крайней мере, с первой половины I тысячелетия до нашей эры.
* * *
Итак, в категорию «степных» евреев царская администрация включила, думается, тех яхудеев, которые ещё в древнейшие времена обосновались в Туркестане. Здесь, говоря яхудеи, мы имеем в виду не еврейскую нацию, а всех тех, кто придерживался яхудейской веры. Как известно из истории, из двенадцати родов сами (семит), заключивших племенной союз на земле Ханаана, только два рода – иудеи, происходящие от Иуды, и род левитов, откуда вышел Моисей – после того как царь Ирана Кир II освободил их из плена Бабыла, обрели свободу и вернулись в Иерусалим, а попавшие в рабство к ассирийцам десять родов – эфраим, манас, мадиан, кенит, калебит, эдом, рувим, симеон, маовит, дан – вернуться не смогли. Некоторые историки утверждают, что эти десять родов разве что по наличию семитской крови, а по другим свойствам к евреям почти не имеют отношения. Причина – эти десять родов, как утверждают они, хотя и придерживались яхудейской веры, однако находились под властью Израильского царства, которое, пребывая в союзе с Иудейским царством, держалось обособленно. Они исповедовали цельную монотеистическую веру, не имеющую ничего общего с патриархально-мистической расистской верой иудеев и левитов. Вот почему они, куда бы ни прибыли, легко сходились с коренными жителями, поскольку взяли за твёрдое правило нести мир и согласие. Например, есть мнение, что племя урду в Северной Индии является одним из этих десяти племён. Из записи русского исследователя Д. Логофета, среди кочевых племён, живущих в приграничных районах России с Афганистаном, полно представителей семитской крови. Об этом же пишет казахстанский писатель Морис Симашко (Шамис): «Единобожие с его отрицанием человеческой жертвы явилось сюда по этому пути задолго до начала нашей эры. А именно в форме раннего иудаизма вместе с десятью коленами Израйлевыми, бежавшими или сосланными в глубины Азии после ассировавилонского погрома. Его несомненное влияние сохранилось до наших дней в виде древних иудейских обычаев и праздников, справляемых афганцами, числящими себя одним из этих колен, и чей народный эпос не «Шах-наме», а Ветхий Завет. Или в туркменском обычае механически удлинять мальчикам головы, чтобы носить на них кипу (тюбе)» (Симашко М. Дорога на святую землю. – Алматы: Жибек жолы, 1996, стр. 65).
Эта цитата, где конкретно называемые два народа являются мусульманами, заставляет задуматься. Считаем необходимым пояснить. В начальную пору распространения ислама войска арабов, вплотную подступив к Северной Индии, внезапно повернули коней обратно. Несмотря на это, исламская религия легко, сама по себе внедрилась в эти края. Здесь, в цитадели исконного обитания рода урду, позже воцарилась третья династия халифата – династия Великих Моголов, наконец, здесь же образовалась Исламская Республика Пакистан, большинство населения которого составляют урду, а государственным является язык урду. Если вернуться к Мавераннахру и Туркестану, то в этих регионах, особенно в последнем, мусульманская вера была принята лишь сто лет спустя после выхода ислама на историческую арену. Те, кто в VIII веке сразу приняли мусульманство и, не вынимая сабель из ножен, сразу подчинились войскам, пришедшим к Мавераннахру и Туркестану со стороны Запада и состоящим из представителей оппозиционных течений внутри ислама, были коренные жители, проживающие вдоль Арыса, а именно – туркмены. Несогласованность этого факта с намерением Мориса Симашко назвать туркменов яхудеями вызывает, по меньшей мере, удивление.
Если обратиться к родословной рода кожа «Насаб-нама», которую досконально изучил Закария Жандарбек, то прибывшему в Туркестан с войском «первооткрывателю ислама» Исхак Бабу наиболее упорное сопротивление оказали племена мугтар и тарса, а помогали – калаши (халадж), туркмены и другие огузские племена. Маг – по написанию арабским алфавитом «мажуси», то есть тот, кто занимается ворожбой, впадает в экстаз колдовства. Тарса – обозначает приверженцев несторианской веры. И то что эти многолюдные народы уже в IX веке целиком приняли мусульманскую религию, произошло, похоже, оттого, что ислам попал на благодатную почву монотеистского сознания разного толка – яхудейского и более позднего яхудейско-христианского. К тому же надо учитывать, что такие связи имелись и у самих «первооткрывателей»: Исхак Баб, например, дальний потомок тех, кто был рождён от брачного союза Хазрет Али и царицы Рима Ханифии (по некоторым источникам яхудийская дева). Одно уже имя Исхак (по яхудейскому Ицхак), которого «Насаб-наме» возводит в предка Кожа Ахмета Йассауи в восьмом колене, говорит о многом. (С Хазрета Али начинается история шиитов. А разделение ислама на суннитов и шиитов, по свидетельству мусульманских писателей, началось с разжигания иеменским яхудеем по имени Абдулла ибн Саба конфликта между Хазрет Али и Айшой, Муауией, известного под названием «Схватка Жамал».) Короче говоря, государства Карлук-Карахан, Огыз вышли на арену благодаря активному вмешательству этого Исхака как государства, взявшие за основу его убеждение – оппозиционное в исламе направление мубаидия (Жандарбек З. Поучения «Насаб-нама» и история тюрков. – Алматы, Дайк-пресс, 2002, стр. 101). Огузы также приняли участие в создании Хазарского каганата, который считается первым государством в мировой истории, который возвёл религию яхудиев в ранг государственной религии. Вождь огузов Дукак (Тукак), оказав услуги повелителю хазаров – жабгу, приобрёл авторитет. Когда Дукак скончался, жабгу взял на воспитание его сына, присвоил ему воинское звание «субаши» (полководец). А Салжук всем четырём сыновьям дал яхудейские имена – Исраил, Микаил, Юкус и Муса. Если некоторые шовинистически настроенные историки в России связывают частые нападения воинственных тюрков на страны Средиземного моря и всю Европу с их «яхудеизированным сознанием», то в этом есть свой резон. Чуть вдаваясь в разъяснения, напомним, что потомки Сельджука, пережив неоднократные нашествия хазарских иналов, с малым количеством войск вынуждены были бежать к реке Сырдарье, затем к Бухаре, а затем в Иран, в завершение создали в этом регионе целую империю. Разве не заставили они, захватив весь Ближний Восток, дрожать как осиновый лист те народы, которые некогда угнетали яхудеев?! Откуда возникло имперское сознание такого масштаба? То ли накрепко запало оно в памяти по чьему-то внушению, то ли исстари начавшиеся смешения с яхудеями дали о себе знать в потомках как бунтующий зов крови, об этом пока история умалчивает.
Та истина, что у истоков создания Хазарского тюркского каганата стояли яхудеи, сегодня считается бесспорной. Но на вопрос, какие это были яхудеи, ответы разительно отличаются. Согласно многим источникам, хазарские иудеи – это евреи, восходящие к одной из тех самых десяти ветвей, а именно – к симеонам. По другой версии, хазары происходят от симеонов и манасов. Если обратиться к письму Хазарского властителя Иосифа, направленному главному визиру халифата Кордово, яхудею Хасдаю ибн Шафруту, почитать записи арабских путешественников, то выходит, что хазары происходят не от евреев, а от принявших яхудейскую веру тюрков (Артамонов М. История хазар. – СПб. Пань, 2001, стр. 375).
Исследователь же цивилизации Хорезма С. Толстов утверждает, что яхудейскую религию в Хазарию ввели хорезмийцы, которые в 712 году восстали против арабов, но, потерпев неудачу, бежали на берега Волги. С его слов, среди них находилась община учёных яхудийцев – «хабров», испытавших притеснения со стороны арабских мусульман. В Хазарии эта община снова возродилась под названием «хабар» и стала активно пропагандировать древнюю синкритическую веру зароастризма, противоречащую традиционному раввинскому яхудеизму, внедрённому каганом Хазарии Обадием. Однако М. Артамонов доказал, что впоследствии название «хабр», наряду с яхудейскими учёными, использовали христиане и поклонники зароастризма. А Лев Гумилёв выяснил, что слово «хабр» возникло у последних от ошибочного прочтения начального знака в слове джабр, обозначающего «поклонник огня».
Полагаем, последнее утверждение более убедительно. По той причине, что это название содержится в корневых словах «еврейской» этнической номенклатуры. «Хабиры» («евреи). Кочевое племя, пришедшее в очень древние времена из земли Бабыла к окрестностям Ханаана. Когда они, подъезжая, придержали коней, то выяснилось, что склонные отдыхать египетские семиты Моисея ещё не направились к Ханаану. Хабиры смешались с исконно проживающими здесь хеттами, их потомков стали называть «детьми Израиля» (Дуглас Рид. Спор о Сионе. – Москва, Витязь, 2000, стр. 9). В те времена зароастризм оказал очень сильное влияние на весь Ближний Восток, в том числе на Бабыла. Однако нельзя категорически утверждать, что влияние зароастризма на племена Израиля исходило со стороны хабиров Бабыла. Поскольку существует гипотеза, что сам зароастризм как религиозная вера возник под воздействием яхудеев. Если обратиться к поэме «Шах-наме» Фирдоуси, которую исследователи рассматривают не только как художественное произведение, не только как легенду-сказание, но и как представившую картину реальных событий «священную историю», то первым, кто научил персов поклоняться огню, был один из трёх претендентов на звание пророка, ученик богобоязненного Гузаира, яхуди по крови Зардуш. Примечательно, что в поэме даётся зарисовка того, как Зардуш, надев халат из верблюжьей шерсти на голое тело, пришёл в Систан с Востока, из страны Бактрии. А знаток истории восточных религий Л. Васильев подчёркивает, что во время нахождения евреев в рабстве у Бабыла на начинающий крепнуть и формироваться как религия иудаизм сильное влияние оказал именно зароастризм. Вот так зароастризм быстро проник в восточные и западные окраины мусульманского мира через древнюю магическую касту иранцев под названием «кий». Одним из сохранившихся следов этого на Востоке является туркестанская и семиреченская народность мук, её наследие в казахской среде сегодня проявляется в виде сохранившихся названий «дом мука», «дерево мука». Затем вторая волна иудаизма в его яхудейско-зароастранской разновидности снова нахлынула в обширные степи со стороны Ближнего Востока. Пора, когда династия Ахемен у персов берёт в руки бразды правления, – время особенно тесного сближения двух религий. Царь Ирана Кир II, освободив яхудеев из плена Бабыла, восстанавливает мечеть в Иерусалиме, а когда на престол взошёл Дарий I, то последователю Яхве – яхудею Даниилу – было доверено правление семидесятью пятью подвластными Ирану племенами.
Синтезируя эти и другие факты, сегодняшние исследователи приходят к выводу, что меры по использованию иудаизма как действенной религии были приняты Киром не только ради укрепления власти Ахеменов, но в целом во имя интересов всей Иранской империи. Перелистывая страницы истории, мы в одной только летописи Мавераннахра и Туркестана можем найти немало подтверждений этому. Точнее говоря, можем привести массу доказательств, что яхудаизм в названных регионах распространялся благодаря усилиям Ирана. Если возьмём средневековье, когда в Среднюю Азию нахлынула вторая волна еврейских мигрантов, то обнаружим, что в городах Туркестана появились отличающиеся по облику люди, называвшие себя «зимма». Как сообщают арабские источники, в IX–X веках группа указанного типа людей, а среди них были яхудеи, поселилась в городе Таразе. Этих переселенцев, осевших и в городке Селжи на территории современного Южного Казахстана, и на севере Кыргызской Республики, насчитывалось не более десяти – пятнадцати тысяч. Но какой они были веры? Местные жители не могли отнести их ни к мусульманам или христианам, ни к буддистам или яхудеям. Намёк на присутствие таких загадочных групп можно найти и в казахском фольклоре. В известной эпической поэме «Камбар батыр» фигурируют десять аятов, сорок киятов, сотня домов тобыров и, наряду с ними, двадцать домов жебыров. Полагаю, что аяты и кияты тут – ядро народностей, составлящих Огызов, тобыры – конгломерат крупных казахских племён, а жебыры – никто иные, как джабры. Время создания «Камбар батыра» относится к эпохе огызов и кипчаков, то есть к VІІІ–ІХ векам. В таком случае одновременное появление на исторической арене фольклорных джабров и хазарских хабров очень даже не исключено. Место, где оба они и выгоду свою не упускали, и в западню попадали, одно – цветущие степи Хорезма. Изучая цивилизацию Хорезма, Толстов в качестве доказательства того, что она создавалась чуть ли не мистическим образом, приводит один пример – это знаменитый вклад Хорезма «аль-Джебра» (Алгебра), содержащий материалы для создания одной из самых великих наук человечества – науки алгебра. Только один этот факт подтверждает, что народ джабров находился в середине средневекового мусульманского Ренессанса. Яхудейско-зароастринская вера постепенно внедрялась в Мавераннахр и Туркестан, с одной стороны, через её поклонников, принявших (внешне) исламскую веру, с другой – через организованные бухарскими яхудеями отряды «чала» (наполовину) мусульман. Кстати, значительная часть бухарских евреев, принявших ислам, восклицающих «Аллах един, Коран несокрушим!», достаточно глубоко внедрились в среду местных мусульман, а другая часть, воздавая хвалу всемогуществу ислама, оказывая ему почести, всецело верила и поклонялась своему Богу, пять обязанностей мусульман на виду, а свои обряды исполняла скрытно. Вообще для бухарских яхудеев характерно смешение двух течений: называние себя бане исроэл, почитание Торы, использование в речи слов суперстрат древних евреев говорят об их приверженности к стародавней яхудейской вере, а отправление общественных обрядов раввином, привлечение в школе учителей-меламедов для обучения детей Тору и Талмуду, другие особенности присущи позднему синагогному иудаизму. Помимо этого у бухарских яхудеев с лихвой хватает иранских заимствований: того, кто возглавляет собрание верующих, называют калонтар. В этом плане они близки к странствующим дервишам, относящимся к тарикату ирано-согдийских суфиев, и также, как и последние, говорят не на иврите, а на самаркандско-бухарском диалекте таджикского языка. Бухарские евреи не считают скверной, даже вменяют себе в обязанность делать горячительное, гнать водку раки из винограда. Никто из них не может сказать, когда их предки прибыли и осели в Мавераннахре, но ясно одно: примерно с ХІІ–ХІІІ веков начиная они толпами двигались сюда из Ирана, в том числе из таких городов, как Шираз, Балх, Герат. Культурное наследие их не очень отличается по языку от классической таджикско-иранской литературы, в большинстве своём это взятые из Тора эпические поэмы религиозного содержания. Читают произведения иранских поэтов яхудеев – Шохини, Имрони, Рогиба. Тексты сочинений переписываются путём транслитерации с использованием букв алфавита среднеазиатских евреев, который считается одной из разновидностей алфавита древних евреев (Калантаров Г. Среднеазиатские евреи. / Народы Средней Азии и Казахстана. Т. II. Изд. АН СССР, М. 1963, стр. 625).
Словом, жизнь и деятельность бухарских яхудеев как бы подтверждает вышеизложенные нами мысли о синкритической природе яхудейско-зароастристской, еврейско-иранской веры. Видимо, следует считать правильной точку зрения Леонида Васильева, относящего бухарских евреев, целиком причисленных к таким ответвлениям иудаизма, как горные евреи (джуга) и чёрные эфиопские евреи (фалаши), к иным, чем евреи, прозелитным субэтносам. Как пишет указанный автор, когда этнические сообщества переводили в яхудейскую религию, то в гущу местного населения постепенно и в малых количествах внедрялись этнические евреи.
Что ни говори, а хорезмийские джабры и чала мусульмане в силу своих торговых интересов (они целиком держали в руках торговлю тканями) никогда не прекращали своих взаимодействий с казахской степью. Вполне возможно, что представители этих общин, главным образом через распространение искусных ремёсел, а также через свои суфийские тарикаты, состоящие из купцов, внедряли привычку кочевому люду и говорить священное «бисмилла», и в поклонах касаться лбом земли. По словам Курбангали Халида, «шала казахами» называли тех, кто имел в роду предка ногайской, узбекской или другой национальности, влившегося в казахскую среду. Если слово «шала» здесь передаёт то же значение, что и слово «чала» в обиходе яхудейских мусульман, то это неудивительно. А вообще субэтническая группа «шала» казахов изучена плохо, точно так же нет исследователей, которые бы глубоко проникли в происхождение используемых у нас слов «садака» (подаяние), «кабык» (кора), «шака» (мелкая монета), в их родственную по смыслу связь с яхудейскими «цдака», «кабук», «чака». На худой конец приведём сохранившееся у нас название рода, напоминающее по звучанию еврейское название. Писатель Такен Алимкулов в уста своего героя вложил следующую фразу: «Этот народ острый на язык настолько, что внутренне неодобряющие его, в сердцах несут что-то несуразное: «В корне рода Жоги сидит еврей!» И как главный довод приводят их свойство – этот род не держит уразу и не читает намаз» (Алимкулов Т. Месяц апрель. Повести и рассказы, Алматы. Жалын, 1982, стр. 87). Такие сведения будто снова погружают нас в сокровенные тайники казахской родословной, которая «не всё высказывает» (Пушкин), «дозы не перебирает» (Бальзак). Одной из ветвей племени Тама является род Жоги, который, согласно родословной, в давние времена обосновался в Жосалды, что на берегу Сырдарьи, затем вдоль реки Шу перекочевал в степи Сарыарки, а дальше – в благодатные края Сарысу. Откуда явился в Сырдарью неизвестно. Если верить родословным источникам, отправным местом миграции была река Урал-Жайык. Однако, как уже упоминалось выше, таминцы ещё в раннее средневековье в составе крупного племенного объединения «тобыр» (множество) вместе с аргынами, кипчаками и конратами привольно обитали на землях между Туркестаном и Хорезмом. И хотя жогинцы подпали здесь под влияние джабров, хотя, как кажется, сохранялись в них ещё с Волги давние веяния хазарских иудеев, слово «жоги», послужившее основой для названия рода, означает, думаем, постепенный отрыв некогда прозелитной группы яхудеев от своей новой веры. Мы говорим жоги, жоги верблюд – одно из названий близкого потомства верблюдов.
Мы уже говорили, что яхудейские традиции и яхудейское сознание формируются от слияния еврейской нации с иудейской верой. Во всём мире пока только один народ всецело принял яхудейскую веру, поднял её до уровня всенародного почитания – это известный Хазарский каганат. И хотя Хазарские тюрки пытались поставить яхудаизм на третье место в ряду мировых религий, крайне националистический, никого, кроме евреев, не подпускающий иудаизм, не дал этому ходу и, вместо того чтобы повести разношёрстный народ каганата к благополучию, завёл его в тупик. Но «там, где валялся конь, найдёшь клок волос». Каганат рухнул, распоровшись по швам, как изношенная бязовая рубашка, но яхудейские традиции, яхудейское сознание не погасли в памяти падшего народа. И совсем не случайно то, что проживавшее на Северном Кавказе, на берегах Дона племя шеркеш стало одним из двух казахских сообществ, вошедшее (вместе с беришами) в состав Хазарии, что всю канцелярскую работу шеркешов целиком проводили евреи. «Хазака» – так называют личное имущество, попавшее в торговые отношения между двумя евреями. Охрана этого имущества осуществлялась специальными хазарскими отрядами, состоявшие в основном из шеркешев и беришев, которые название той воинской повинности (хазакылык) приравняли затем к понятию «казаковать», то есть «проявлять казахскую суть». Вполне вероятно, что отсюда возникло название «казах». Сегодня доказано, что современные донские и терские казаки одно время входили в состав Хазарии. Судя по этому, в яхудейскую веру, наряду с тюрками, обращались и подвластные каганату славянские племена. Яхудейская тюрко-славянская субэтническая группа позже приняла одну из ветвей последователей яхудейской веры – караимов, обустраивалась в Крыму, Литве, Украине. Когда историческим событиям сопутствовали кровавые катаклизмы, то среди них находились и такие, кто, благодаря своей находчивости и отваге, проникнув в русские пределы, устроившись там, начали закладывать основу Российского дворянства. Вот так вышли на историческую арену аристократические династии Меньшикова, Чаадаева, Толстого. В казахской интеллигенции раннего и позднего периодов мало кто не испытал благотворного влияния их (яхудейского) мировоззрения.
Тем не менее когда речь заходит о яхудейском сознании, то у казахов на первом месте стоит ислам. Мы вправе открыто сказать – так же, как у всех народов Востока, у казахов это сознание формировалось благодаря сурам Корана, в котором возвышенно говорится о владельцах мусульманских книг. Наш народ воспринимал исламское единобожие в том числе и благодаря мифолого-поэтической силе воздействия Торы. В Европе данное явление, обретя популярность среди духовных столпов и политических деятелей, впитавших монотеизм Торы вместе с молоком матери, превратилось в целое течение «филосемитизм». Исламский и европейский филосемитизм ныне с успехом опутывает планы и перспективы казахских деятелей новой эпохи. То, что великий Абай – по наречению Ибрагим (Авраам) – в своё время пристально вчитывался в Талмуд, комментарии к Тору, можно заметить из поэмы «Искандер». Причастность к яхудеям Долгополова, Коншина, Михаэлиса, оказавших на мировоззрение Абая прямое и побочное влияния, выяснилось только в последнее время. Место, где возмужал Алихан Бокейханов – город Омск. Кем были его наставники здесь – Гоц-Рафаилов, Якубович? Не яхудейские ли левиафаны мысли семи пядей во лбу?! Национальность помощника Мухамеджана Сералина по изданию журнала Хаима Шумилов-Сосновского легко угадать уже из имени и фамилии. Мустафе Шокаю в период его составления Кокандского Мухтариата, как известно, большую помощь оказали влиятельные бухарские евреи. Брусиловский поднял с пустоши наше оперное и балетное искусство и довёл его до заметных высот. Словом, то, что еврейский народ, какое бы место ни занимали его представители в Казахстане, деля с нами хлеб и воду, строя культуру, вменив себе в обязанность просветительскую работу как высокую миссию, явно или скрытно помогая великодушным и беспечным казахам определить судьбу, слился с нами – безусловная историческая правда. Какие только испытания не пережили яхудеи, но выстояли. Благодаря преданности религии. Удары судьбы их не поколебали, напротив, укрепили жизнестойкость. Не распыляя свои вещественные ценности, духовное наследие, не отдавая на откуп человеческой корысти, не затирая до дыр, пронесли они их сквозь пелену безнадёжности, сквозь чёрные бури грозных эпох. Благодаря преданности искусству, ремёслам. Сегодня они подступили к неизвестной меже. На арене мировой политики и экономики от их шагов, дыхания веет стужей. Если уметь познать ускользающий нрав их натуры, сформированный под воздействием исторической судьбы, отличать украшенную маской приличия их первоначальную природу от старого сакрального гирфана, не подпускающего к ним представителей других народов, отделять от поздних мистических наслоений, ставящих целью перевести всё человечество в одну религию, то у этого народа можно научиться много чему поучительному. На современном этапе вопрос изучения окружающего мира для познания себя и своего будущего для казаха стоит острее, чем когда бы то ни было.
История найденного в Туркестане свитка рукописи навела нас на такие размышления.
Источник: mtazhmurat.kz
