Ценность мирной жизни лучше всего познается во время войны. Беседа «Мегаполиса» с рядовым жителем Донецка
Ситуация на востоке Украины уже больше года остается в центре внимания всех ведущих средств массовой информации. Но если точка зрения на происходящие там события со стороны как участников антитеррористической операции официального Киева, так и ополчения самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик достаточно хорошо представлена в мировой прессе, то мнения рядовых граждан из охваченного войною региона в тех же СМИ практически не видно. Между тем мнение это далеко не всегда совпадает с мнением тех, кто с оружием в руках как будто бы защищает его интересы. Во всяком случае такое впечатление сложилось после беседы корреспондента «Мегаполиса» с жителем Донецка.
ДОНЕЦКИЙ ПАРЕНЬ
Знакомство со Степаном ГАЩУКОМ (имя и фамилия из соображения безопасности по просьбе собеседника изменены. – Прим. авт.) состоялось при весьма необычных обстоятельствах. Как-то, прогуливаясь рядом с Вознесенским собором в Алматы, обратил внимание на человека лет 40, который, разговаривая по сотовому телефону, спрашивал кого-то на другом конце условного провода о ситуации то в Горловке, то в Донецке. Набравшись определенной доли наглости, подошел к нему, представился. Разговорились. Выяснилось, что Степан находится в Алматы чуть меньше месяца, прибыв в южную столицу Казахстана по приглашению одной достаточно известной в стране компании. В подтверждение своим словам даже визитку продемонстрировал своего нового работодателя, заметив при этом, что еще три месяца назад и не предполагал, что будет работать в Казахстане, где ранее он никогда не бывал. После этого своего замечания Степана словно прорвало. Он все рассказывал и рассказывал о том, что происходило и происходит в Донецке, Горловке, Углегорске, Славянске. Все его мысли были явно в Донбассе, где остались родные ему люди.
– То, что сейчас происходит в Донецке, не поддается какому-либо описанию. Это – война со всеми ее ужасами. Поверьте, совсем не нормально, когда приходится видеть маленького ребенка, идущего вместе с матерью, за спиною которой висит автомат Калашникова, – поделился своим мнением Степан Гащук. Впрочем, рассказывать о том, что на самом деле происходит в Донецке, при включенном диктофоне в тот момент Степан не решился. Потребовался еще месяц, прежде чем он согласился говорить на микрофон.
УЕХАТЬ ИЗ ДОНЕЦКА – ДЕЛО НЕ ПРОСТОЕ
– Степан, вы сами родом из Донецка?
– Не совсем. Я из Горловки. Города, который практически уничтожен. Он сейчас под контролем ДНР находится. Весь январь его нещадно утюжили. Я все время общаюсь со своими родными, которые там остались. Страшные вещи мне рассказывают. Например, родственники жены чудом живыми остались. Спасаясь от бомбежки, они на своем автомобиле в один из районов области поехали и попали под обстрел. Впереди них шла машина, так в нее прямое попадание было.
– А супруга сейчас с вами?
– Нет, она осталась пока в Донецке. Как только у меня с работой в Алматы все окончательно прояснится, буду стараться и ее тоже перевезти. Хотя это нелегко. Есть только один путь – через Ростовскую область. Но, чтобы пересечь границу, надо почти сутки своей очереди ждать. По-другому нельзя, потому что Украина создала практически гетто из территорий ДНР и ЛНР. Она ввела жесткую пропускную систему. До января было семь пунктов пропуска, сейчас осталось только четыре. При этом, чтобы получить пропуск, не достаточно через родственников в Киеве или Харькове получить разрешение от милиции или СБУ (Служба безопасности Украины. – Прим. авт.). Надо непосредственно приехать на пограничный блокпост и ждать там разрешения на проезд от 10 до 14 дней. Далеко от поста уезжать нельзя.
– Странно, а как же информация с донецких форумов, где сообщается, что проблем с выездом на территорию Украины никаких нет? То есть сел в рейсовый автобус и поехал.
– Так было до октября прошлого года. Сейчас ничего подобного нет. Люди домой попасть не могут. У меня мама сейчас в Днепропетровске у брата с октября живет. Они хотели в декабре поехать в Донецк вещи из ее квартиры забрать, но на украинском посту не пропустили. Сказали, что если она заедет на территорию террористов, то обратной дороги нет. Украина назад не пустит. Простые люди стали заложниками возникшей ситуации. Вы же, наверное, знаете, что тем, кто оказался на территории ДНР и ЛНР, Украина с июля 2014 года заморозила еще и выплату пенсий, пособий.
НИКТО НЕ ДУМАЛ, ЧТО БУДЕТ ВОЙНА
– Но ведь эти же люди сами захотели независимости от Украины?
– Не так же все было! Нельзя сказать, что все мы с флагами ходили за какое-то отдельное государство. В мае 2014 года у нас прошел референдум, где и речи не было об отделении от Украины. На самом деле стоял вопрос о недоверии новому правительству, несогласии с его политикой. Многие люди в Донецке искренне считали, что в стране произошел вооруженный захват власти.
– То есть фактически были за Януковича?
– Никто Януковича не защищал! То, что он проворовался, никто не отрицал. Это было очевидно. Здесь другое. Немало людей в Донецке стали задаваться вопросом: а чем лучше Януковича и Азарова новые власти Украины во главе с Яценюком, Порошенко, Турчиновым и Аваковым? Они ведь всем хорошо известны были, поскольку ранее занимали высокие государственные посты.
– И все же, как так произошло, что Донбасс бурлить начал? Ведь в отличие от Киева, Днепропетровска или Харькова в Донецке, например, было спокойно даже во время Майдана.
– Да, у нас спокойно все было! Мы все работали. Некогда было митинговать. Надеялись, что все в итоге будет хорошо. Кто бы мог тогда подумать, что меньше, чем через год, Донбасс будет лежать в руинах?! Мы, что у нас будет как в Сирии или Ираке, даже в страшном сне представить не могли! Знаете, даже после Майдана я часто ловил себя на мысли, что как хорошо, что у нас такая мирная цветущая страна.
ЛЮДИ В КАМУФЛЯЖЕ
– Степан, а когда вы сами непосредственно столкнулись с вооруженными людьми?
– Это в мае 2014 года было. Тогда весь Донбасс вначале ошеломили апрельские события в Славянске, а затем стрельба в Красноармейске. В том же Славянске на первых порах сплошное пацанячество наблюдалось. Поставили так называемые блокпосты из шин и поваленных деревьев, чтобы ставленников из Киева не пропускать. Автоматов видно не было. Некоторые охотничьи ружья имели.
– По-вашему, те, кто блокпосты ставил, были хорошими ребятами?
– Я этого не говорю, но я в начале апреля сам несколько раз на своей машине через блокпосты проезжал, ничего страшного не увидел. Ну пару раз мужики остановили, документы проверили. Хотя вид у многих из них был явно полукриминальный: точно не ДНДшники советских времен. Однако ни угроз, ни ругани с их стороны не было. Тем не менее Турчинов вдруг объявляет о начале АТО (антитеррористической операции. – Прим. авт.). Возможно, в Киеве побоялись повторения крымских событий, несмотря на то, что жители Донбасса войти в состав России как-то не стремились. Разговоров на эту тему точно не было. Но вот по Украине АТО восприняли достаточно хорошо, потому что в общественном сознании Донбасс считался бандитским регионом, чему способствовала деятельность Януковича и его воровской семейки. Одновременно СМИ Украины начали очень убедительно кричать о вторжении русских войск.
– А разве российских войск в Донбассе не было?
– Я вот в Донецке живу, до января по всей области ездил и почему-то российских войск не видел. Да и трудно понять, кто есть кто. Появилось много людей в камуфляже. Но являются они россиянами или украинцами, определить невозможно. Кстати, вначале активность людей в камуфляжах была не очень высока. Обычно они передвигались только по области на крытых грузовиках и вступали в стычки, в том числе и между собой, возле различных административных зданий. Так было и в относительно безопасном Буденновском районе, где я живу. Когда я впервые их увидел, у них еще не было автоматов. Открыто с оружием в руках начали ходить только в начале июля, когда ополченцы оставили Славянск. С того момента Донецк буквально заполонили вооруженные люди. Они были везде: возле административных зданий, магазинов, во дворах жилых массивов. Идешь, например, на тренировку и видишь возле своего дома некое подобие колонны военной техники.
– Почему некое подобие?
– Потому что нередко попадались бронетранспортеры конца 40-х, начала 50-х годов. Этакие музейные экспонаты. Было много и переделанных самосвалов и «газелей», к которым прицепляли пушки, явно снятые с постаментов и отремонтированные. То есть это была нерегулярная армия.
– И они, конечно же, были мирно настроены к жителям Донецка, не грабили, мародерством не занимались?
– Ну среди них разные люди были. Действительно, в июне-июле прошлого года по Донецку прокатилась волна грабежей и мародерства. Люди в камуфляже стали ходить по автосалонам и универмагам, врываться в квартиры и, угрожая оружием, забирали все, что хотели. Чаще всего это были те, кто приехал в Донбасс в качестве добровольцев. Бандиты. Понятно же, что каждая война – это скопище бандитов со всего мира. Так было и в Донецке, этого нельзя отрицать. Под предлогом войны все списать можно: и грабежи, и насилие, и убийства.
– Давайте уточним: некоторые ополченцы грабили жителей Донбасса. Правильно?
– Нет, я не могу однозначно сказать, что это были ополченцы. Это могли быть люди, которые под видом ополченцев грабили и убивали простых людей. Ведь, когда пострадавшие граждане обращались с жалобами к руководителям ополчения, всегда приезжали бригады быстрого реагирования, которые порой очень жестоко наказывали преступников. Хочу сказать, что грабежами и мародерством занимались не только люди с шевронами ополчения. Мои друзья и их соседи из Ильичевского района, например, пострадали от набега бойцов ВСУ (Вооруженные силы Украины. – Прим. авт.), которые хватали все подряд. Не погнушались даже коваными воротами. КамАЗами все вывозили – продукты, бытовую технику, мебель. Так что одинаковы и те и другие!
ВОЙНА – ЭТО СТРАШНАЯ МЕРЗОСТЬ
– И, конечно, люди стали массово уезжать?
– Безусловно. У нас две волны беженцев было. Первая началась с июня, когда из Славянска приехали ополченцы. Приехали со своими семьями. Даже домашнюю утварь и скот привезли. Для нас, мягко говоря, странно было, что некоторые пасли своих коз и коров на газонах центра города. К началу же июля, когда боевые действия приблизились к Донецку, люди начали массово выезжать. Не только из-за войны, но и потому что деятельность большинства предприятий оказалась парализованной, а магазины и торговые центры почти все закрылись. Мы тоже всей семьей в начале августа уехали из Донецка.
– Поехали в Россию?
– Нет, мы отправились вначале в Киев, а потом в Одессу. Но закрепиться нам там не удалось. Поскольку мы из Донецка, на нас смотрели, как на врагов украинского народа: так вам и надо, сами захотели, вот и получили.
– А как определяли, что вы приехали из Донецка?
– Во-первых, вы про штамп о прописке в паспорте забыли. Во-вторых, мы не скрывали, что приехали с Донбасса. Но нас и слушать не хотели! Даже несмотря на то, что мы прямо говорили, что идея ДНР нас абсолютно не устраивает. К сожалению, благодаря стараниям СМИ для Украины все донецкие теперь чуть ли не враги. В итоге продержались на «континенте» всего два с половиной месяца и вынуждены были вернуться. К тому же к октябрю в Донецке стало тихо, поэтому мы особо не раздумывали. Открылись магазины, кафе, рестораны. Оказалось, не прекращали свою работу и коммунальные службы. Удивительно, но власти ДНР сумели наладить жизнедеятельность города. По крайней мере мародерства и грабежей уже не наблюдалось. Были изданы законы, по которым при задержании на месте преступления допускался расстрел на месте. Не стало видно пьяных и обкуренных, которых сразу же вывозили на принудительные работы. Жизнь восстанавливалась. Неудивительно, что к ноябрю вернулись и почти все наши соседи.
– А когда люди снова начали покидать Донецк?
– На этот раз сразу после новогодних праздников. Начался массированный обстрел города. Причем нельзя сказать, что стрельба шла только со стороны украинских войск.
– То есть ополченцы тоже город обстреливали?
– Трудно сказать. Власти ДНР утверждали, что это делали какие-то диверсионные группы. Но, понимаете, сомнения были не только у меня. Да, в основном обстрел велся по зданиям, где находились места сборов ополченцев, и по различным производствам военного назначения. Однако были и случаи обстрела таких объектов, уничтожение которых логике не поддаются. Они и далеко от фронта находятся, да и угрозы никому не представляли: пустующие магазины или остановки общественного транспорта.
– Может, это российские диверсанты делали?
– Не могу сказать. Сомневаюсь. Мне в это как-то не верится, поскольку россияне, напротив, только помогали и продовольствием, и лекарствами, и разными теплыми вещами. Впрочем, какое это имеет значение?! После возобновления военных действий очень скоро город вновь опустел, изменился до неузнаваемости. Вот мы сейчас сидим с вами в кафе, а на улице, как было и у нас, много машин и людей. В Донецке проживало около миллиона человек. Когда я уезжал, даже на центральных проспектах города можно было увидеть одну, максимум две машины и три-четыре прохожих. Опять все закрылось, и жизнь практически остановилась. Вернутся ли теперь люди назад, я не знаю.
– Степан, вы наверняка знаете, что в Минске прошли переговоры о прекращении огня. Вроде бы какое-то перемирие наступило. А восстановления прежнего мира в Украине можно ожидать?
– Боюсь, что уже нет. Мне кажется, что для того, чтобы все забылось, теперь потребуется много времени. И виноваты в этом безответственные политики, которые, преследуя свои корыстные интересы, стравили между собой родителей и детей, братьев и сестер. Даже в моей семье разногласия имеются. Я уже говорил, что у меня есть родной брат в Днепропетровске. Он попал под мобилизацию. Звоню ему, спрашиваю: «– И ты пойдешь? Он мне отвечает: – Конечно, пойду!» Меня это сильно поразило. Он же сам родом из Горловки и хорошо знает, кто на самом деле разрушил город! Как знает, что ему, возможно, придется и убивать. Кого?! Своего друга детства Ваську из соседнего подъезда, ушедшего в ополчение после гибели своей 10-летней дочери, попавшей под минометный обстрел? Или, может, кого-нибудь из своих оставшихся в Донецке племянников, которые могут случайно оказаться не в том месте в ненужный час? Поверьте, война – это самая ужасная мерзость, что может случиться в нашей жизни. Я это не просто так говорю. Приехав в Казахстан, в Алматы, я увидел, как на самом деле могут жить люди. Ваша страна уникальна! У вас здесь нет вражды между собой. Люди разных национальностей и вероисповеданий дружат между собой. Такого я нигде не видел, даже в США и Европе, где бывал много раз. Можно сколько угодно ругать Назарбаева, а мне доводилось это слышать, но то, что он делает, заслуживает всяческих похвал. В вашей стране нет и не было войны, а это – самое главное! Знаете, еще полтора года назад я был за всеобщую демократию, за либерализацию общественных отношений. Теперь я резко поменял свои взгляды. Теперь я уверен, что самое ценное – это мирная жизнь, а всех тех, кто кричит о демократии, о либерализме, надо немедленно изолировать. И пусть меня в этой связи «ватником» назовут.
Анатолий ИВАНОВ
Источник — Мегаполис
