[:ru]
О том, что русские проиграли Бородино, стало известно ещё в день битвы. О том, что русские сожгли Москву, — историки не сомневались ещё в XIX веке. О том, что не Наполеон, а русский царь начал войну 1812 года, историкам стало окончательно ясно в начале XX века. Но вот дальше, с приходом к власти Сталина, история этой войны вдруг переворачивается с ног на голову. И оказывается, что это Наполеон во главе целой орды пришёл нашествием на несчастную Россию. Что Бородино – это не поражение, а чуть не победа. Что позорное бегство русских войск от границы – это «скифский план», целая стратегия заманивания неприятеля на свою безграничную и бесформенную территорию. Что бездарный, развратный, продажный, ленивый Кутузов – это военный гений всех времён и народов. А катастрофическое поражение России в войне – триумф русского оружия!..
Мифы на то и существуют, чтобы, отработав свое, умереть и исчезнуть. Презентация нового труда Евгения Понасенкова состоялась в Большом зале ЦДЛ при огромном стечении народа, что лишний раз свидетельствует об интересе к теме.
— Как вы пришли к этой вроде бы давно изученной теме — истории войны 1812 года?
— Я занимаюсь эпохой Наполеона и 1812 года с 9 лет, весь школьный период у меня была замечательная возможность изучать специальную литературу и сборники документов в библиотеке Музея-панорамы «Бородинская битва». Это уникальное хранилище, где есть издания, которых нет даже в Ленинской библиотеке и в Гохране. За школьное время, которое люди тратят, как правило, бессмысленно, я осилил огромный пласт литературы. Когда мои коллеги начинают скоропостижно – другого слова не подобрать! – к кандидатской, либо к юбилею что-то фрагментарно почитывать, и писать под готовый вывод, получается бессмыслица: они не успевают прочитать даже историографию, не говоря уж о том, чтобы серьёзно поднять источники.
Итогом моей многолетней работы сначала стала книжка 2004 года «Правда о войне 1812 года», где я впервые сказал, что эта война никакая не Отечественная, и что наоборот, это Александр I готовил нападение на Францию. Россия тогда снова (как и в прошлые годы агрессии против Франции) подписала коалиционные соглашения с Англией, Испанией и Швецией.
Тогда же я написал и про русский коллаборационизм в 1812 году: Наполеон создавал всесословные муниципалитеты в Смоленске и в Москве, и все сословия, податные и неподатные, дворяне и не дворяне во всём этом участвовали.
Я доказал с цифрами в руках, что присоединение России к континентальной блокаде Англии не повлияло серьёзно на финансовую ситуацию в России, но финансовый крах наступил вследствие увеличения расходов на оборону в 1807 году сразу после подписания договора о мире! Тильзитский мир, заключенный между Россией и Францией, был непопулярен в среде чванливой элиты русского общества. Россия сама нападала на Францию в 1805, 1806 и 1807 годах, сама позорно проиграла и сама же обиделась на это.
Нельзя не сказать, что в домах российской элиты тогда не было ничего русского, то есть — абсолютно ничего! 99% предметов были европейского происхождения, в основном — из Франции, Италии и Англии. Во дворцах Александра не было даже булавки, не завезенной из-за рубежа. В России не было ни одного придворного художника, или ювелира, кто бы не приехал из-за границы. Все до единого портреты участников войны 1812 года нарисованы и выгравированы иностранцами: Сент-Обеном, Вендрамини, Карделли, Петером фон Хессем… В тогдашней России просто не существовало уровневых художников. Петр I начал цивилизовывать страну всего 100 лет назад, и только при нем появилась русская регулярная армия, которую создали с нуля иностранцы. Даже слова: армия, инфантерия, кавалерия, артиллерия, литература, музыка… – все, все были иностранными.
Цивилизация в Россию была привнесена извне, и из-за этого в элите развился страшный комплекс, который, с одной стороны, ставил её в позу преклонения (иногда комического, которое высмеял Грибоедов), а с другой стороны, элитка всей своей дурной силой тщилась доказать, что и Россия что-то тоже умеет. Умеет собрать орду — и дойти до Парижа. Не сама, правда, а вместе с Пруссией, с Австрией, с Англией, и не благодаря талантам, а благодаря пушечному мясу…
Но смысла в этом не было никакого: да, в Париже все прекрасно было и есть, а в России люди продолжали жить так же, как и прежде. И крепостное право как было до Парижа, так и осталось.
— Вы помните этот момент, когда поняли, что что-то не так в книгах предшественников?
— Мне с самого начала было очевидно, что в пропагандистских книжонках не сходится всё. Если Бородино стало победой русских, то почему они бежали и сдали Москву без боя? Все очевидно: русские не просто проиграли Бородино, русская армия была практически уничтожена. Кутузов потерял в Бородине 53 тысячи солдат. Всего у него было 155 тысяч, из них 115 – регулярная армия, 10 тысяч казаков, и остальные — ополченцы. То есть он потерял почти половину регулярной армии. И говорить, что Кутузов сохранил армию – это абсолютный бред! После сражения началось ещё и полное разложение: половина остатков армии ушла в мародеры, которые грабили русские города и села. Я публикую множество донесений об этом, которые Кутузов слал царю, а также его приказы расправляться с дезертирами.
— В советской историографии написано, что и потери были меньше, и Кутузов сдал Москву, чтобы сохранить армию. В этих рассуждениях была своя логика…
— Это была не логика, а бессмысленная мантра, которую повторяли, потому что никто не имел права поспорить. Были и тогда молодые и немолодые ученые, в том числе и Николай Алексеевич Троицкий (в будущем доктор исторических наук), который в 1960-е годы пытался сказать (послал статью в академический журнал «Вопросы истории»): «сколько можно врать? Война никакая не Отечественная, сами её развязали, сражения проиграли». А ему объяснили, вы сидите у себя в Саратове? Вот и сидите, иначе вас «закроют» по-серьёзному.
Советский режим – это не белая голубка, это монстр, который уничтожал всё живое. За всё советское время были написаны всего 3 монографии на эту тему: Тарле, Жилин и Бескровный. Двое последних – невежественные мужики из деревни, оба не знали языков, не читали источников, оба «сталинские соколы», особенно Жилин – злобный мордоворот, который давил всё живое. По приказу Сталина они стали заново изобретать миф об «Отечественной войне». Буржуазная историография к началу ХХ века уже знала, что это Александр I развязал войну, это он планировал наступление, и что Бородино – стало поражением русских. Об этом было сказано в итоговой работе дореволюционной историографии «Отечественная война и русское общество», вышедшей в 1912 году. Написано там и о том, что Наполеон ушёл из России, потому что он и не собирался в ней оставаться, а причиной больших потерь его армии стал исключительно климат, а не русская армия.
Все это было известно до тех пор, пока Сталину не понадобилось срочно делать патриотический миф, чтобы подготовить новое наступление на Европу.
Одна из самых опасных и страшных глав моей книги посвящена планам Сталина перед Второй мировой войной. Мне удалось выяснить и документально доказать, что Сталин действительно планировал нападение на Европу.
Более того, у Марка Солонина и Виктора Суворова есть много очень интересных косвенных доказательств существования таких планов. Однако письменного и тем более печатного признания Сталина о том, что он это планирует, у них не было.
Кстати, академик Тарле, выпущенный после ареста по «делу академиков», стал работать на НКВД и превратился не просто в рупор, в «личное перо» Сталина, а в одного из сталинских палачей, палачей своих коллег. Но продолжим. В 1938 году в «Правде» неожиданно выходит статья Тарле, посвященная войне 1812 года (и тут же колоссальным тиражом печатается брошюра по этой статье), главный вывод которой никак не связан с её содержанием: в последнем абзаце сообщается, что СССР скоро начнет наступательную войну, которая будет самой справедливой из всех войн в мире!
Это будет такое «последнее наступление»! Речь шла о том, что Сталин готовил СССР к вторжению в Европу.
Эту брошюру я случайно купил в антикварном магазине. Потом я разузнал, что её тираж уничтожали, и что в единственных двух экземплярах, которые я нашёл в библиотеках, последний абзац вырезан! И остался он только в моем экземпляре! К книге я опубликовал и текст, и фото страниц брошюры.
Весь ужас России в том, что в ней ничего не меняется. И не может меняться, потому что в ней изначально заложено не интенсивное, а экстенсивное развитие. А оно, в свою очередь, порождает чудовищные комплексы из-за хронического отставания в развитии и вечную мантру поиска врагов кругом. Преступная власть защищается от вымышленных ею же врагов, так было и при Александре, и при Сталине, и так будет.
— Как отнеслись коллеги-историки к вашим открытиям?
— Есть два типа коллег: профессионалы и околонаучные. В ютубе можно найти интервью многолетнего директора Института российской истории РАН Андрея Николаевича Сахарова, который открыто заявил, что в моей монографии 2004 года «все абсолютно верно», и что он собирается использовать мои выводы в новом издании своей книжки об Александре I. Несколько лет назад меня пригласили выступить на научном совете Академии Наук, и я полностью изложил мою концепцию. Выступление напечатали в официальном сборнике со всеми «визами», которые существуют в Академии. Я принимал участие во всех профессиональных конференциях, посвященных этой теме – в «Бородинской панораме», в музее «На поле бородинском», в МГУ, в Историческом музее, уж не говоря о западных конференциях, поскольку они воспринимаются «вражескими»…
Двое крупнейших специалистов по эпохе 1812 года и Александра: Николай Алексеевич Троицкий и Андрей Николаевич Сахаров полностью поддержали мою концепцию, причем Сахаров не только поддерживает, а всячески продвигает мои работы.
Однако есть особая группа маргиналов (они могут быть даже сотрудниками музеев и выпускниками исторических вузов, которые ничего не написали), ничего научного не опубликовали, не издали ни одного источника, и у которых моя работа выбивает почву из-под их бездарной жизни.
Всю свою жизнь они сообщали посетителям музеев бредни пропаганды, а тут появляется моя книга… Тем более что она фактически представляет собой сборник документов: каждая её страница состоит не из моего текста, а из документальных цитат на данную тему. А потому, все свои претензии несогласные могут обратить напрямую к архивам, пойти, взять живой подлинный документ, написанный на бумаге с водяными знаками чернилами той эпохи лично Кутузовым, Раевским, Наполеоном и прочими тысячами участников… Всё сохранилось!
Огромное количество обывателей находится на уровне животных, я не страшусь этого термина, это абсолютно физиологическая, антропологическая и социальная правда. И вся их агрессия происходит именно из этого животного состояния. Говоря про «переписывание истории», они даже не понимают, что это не переписывание, а наука: просто все бывает впервые, вот впервые написан труд в полном соответствии с научными критериями и человеком, который не зависит от государственного финансирования, корпорации, грантов. Можно сравнить это, скажем, с химией. Когда-то химии не было, а была алхимия. Когда же появилась наука химия, обыватель возмутился: мы привыкли к алхимии, а сейчас её переписывают! Нам что, нужно отказаться от алхимии?!
— Толстой тоже собирал документы о войне, когда писал свой роман. Откуда же взялось это презрение к Наполеону?
— Великая трагедия профессиональных ученых заключена в невежестве обывателей, которые почему-то обращают внимание на беллетристику, на литературу, написанную авторами на основе их комплексов, мечтаний, маразмов, болезней и фантазий… Открой они толковый словарь русского языка, они бы поняли разницу между научным и художественным исследованием.
Лев Толстой – это один из самых психически неуравновешенных персонажей русской литературы. Он ненавидел все свои произведения, не было ни одного, которое бы он признавал не то, что талантливым, но просто удачным. Закончив «Войну и мир», он написал приятелю: какое счастье, что я никогда не буду писать подобной ахинеи… В январе 1871 года он написал Фету: «Как я счастлив…, что писать дребедени многословной вроде «Войны» я больше никогда не стану». Затем он всячески уничижал это свое сочинение. И много раз во время написания мучился, не зная, как и зачем продолжить роман. По его переписке видно, что он не знал не только исторические концептуальные вещи, но даже и то, куда вести своих персонажей, что им нравится. Он мучился этим страшно. Потому и книга вышла неровной, очень разной.
Толстой сочинил тяжеловесную и неестественную философию, согласно которой все красивые люди – это люди войны, а некрасивые – люди мира. Элен Безухова – холодная красавица, или Наполеон с «идеальным профилем античной камеи», в котором ещё очень страшно то, что он часто моется. Постоянно моется и растирается одеколоном – и это чудовищно. Прекрасен же русский крестьянин, коренастый, некрасивый, нос картошкой, редко моется…
Почему-то считается, что образ Кутузова у Толстого приличен. Но это же комический персонаж: изможденный жирный старик, который ничем абсолютно не руководит. Толстой вообще отрицал значение полководческой деятельности, и те, кто утверждает, что Кутузов изображен у него замечательно, просто не читали романа.
Откуда это у Толстого? Если вы откроете его «Детство», «Отрочество и Юность», его дневники и письма, то есть всё, написанное до 35 лет, то увидите, как он переживает страшную психологическую ломку. Толстой был латентным гомосексуалом.
Я специально разбираю эту тему в книге и цитирую дневники и письма Толстого, где он пишет о своей любви к братьям Мусиным-Пушкиным, о том, как он хотел завернуться в шубу в карете и целовать везде своего друга Дьякова. Эта цитата «целовать везде», опубликована официально издательством Академии Наук СССР. Я всё это в книге цитирую со ссылкой на первоисточники.
Он писал также, что красота в выборе объекта любви всегда играла первостепенное значение, что он сам никогда не испытывал любви к женщинам, что любил только мужчин – это всё есть в его дневниках.
И Толстой себя сломал. Большую часть жизни он ненавидел это, но занимался сексом с женщинами. Отсюда его ненависть к жене, постоянные попытки уйти из дома, издевательство над женщинами в романах, где он не позволяет им быть свободными, лёгкими и весёлыми. Приличная женщина для него — это женщина мучающаяся, потерявшая всё, раздавшаяся, брюхатая… Он ненавидит всё, что красиво. В тех же письмах он говорит, что красивые люди никогда его не понимали. И его друг, красавец Дьяков, никогда его не понимал…
Опасность комплексов очень талантливых людей, как Толстой или Достоевский в том, что чем талантливее человек, тем он блистательнее, ярче и весомее реализует свои болезни в своих произведениях. А эти болезни становятся болезнями целой нации. В этом трагедия.
Что касается знаний Толстого о войне, то он изучил слишком мало источников, причем всё переврал и приспособил под нужды своей нездоровой философии. Среди прочитанных им книжек есть совсем несерьёзные. Это смехотворно, поскольку одна из них — это книга Михайловского-Данилевского, написанная по указке Николая I, специально создававшаяся как миф.
— А как же хрестоматийная толстовская «дубина народной войны»?
До конца 1830-х годов не существовало даже термина «Отечественная война», не было и никакой «дубины народной войны» (и быть не могло в стране крепостного права, где рабы – основная часть населения).
По сути, люди были вещами, с которыми обращались гораздо хуже, чем с животными. Их секли, били. Били даже беременных крестьянок, а когда они рожали, младенцев скармливали собакам. Собак кормили крестьянскими детьми как деликатесами!
Крестьян часто продавали азиатским купцам. Для увеличения приплода их в 14-15 лет женили деревня на деревню. Это делал и Суворов, и очень жадный Кутузов, который владел шестью с половиной тысячами крепостных и постоянно заботился, чтобы они как можно больше рожали. А он тут же их продавал, отдельно детей, отдельно родителей…
Главный ужас русских генералов был в том, чтобы Наполеон не дал вольности крестьянам. Об этом прямо написал в своем письме генерал Николай Раевский в июле 1812 года.
Но у Наполеона таких мыслей и не было, он не планировал даже переходить границу. Я привожу письма из ежедневной переписки Александра и Наполеона, из которых совершенно ясно, что Александр начал готовить войну сразу после Тильзита. Он закупал оружие в Австрии, в Англии, увеличил в несколько раз военный бюджет, направил шпионов во Францию, направил Волконского копировать структуру французской армии, чтобы провести реформу у себя.
Уже в 1810 году русские армии стоят на границе с герцогством Варшавским, готовые к наступлению, тогда как у Наполеона там не было ни одного солдата! Был в Германии гарнизон в одной крепости.
В 1811 году, когда Александр уже полностью готов к войне, маршал Даву стал предупреждать об этом Наполеона в письмах. Тот же пребывает в розовых очках, он не хотел ничего понимать: у него молодая жена, у него родился сын, он мечтает отдохнуть, и планирует на 1812 год поездку в Италию, где специально для этого, как мне удалось выяснить, уже отреставрирован Квиринальский дворец…
И тут ему сообщают, что Александр готов к нападению! И это была правда: мы-то знаем документы, которые Даву и Наполеон знать не могли! Таких документов штаба Александра о том, что он планирует напасть на Францию, сотни!
Наконец, в октябре 1811 года Александр отдает приказ о нападении на Францию. Все русские армии приходят в движение и подходят к Неману, но в этот момент царь получает письмо короля Пруссии Фридриха-Вильгельма: тот боится поддержать русских, потому что Александр уже сподвигнул его на авантюру в 1806 году, когда пруссаки проиграли Наполеону.
Александр срочно отзывает приказ, но об этом уже известно всему миру.
И только тогда Наполеон, наконец, начал собирать армию, поскольку никакой армии в Европе, кроме Испании, у него не было. Он собрал её всего за несколько месяцев и только затем, чтобы отразить агрессию. Существует множество писем, в которых Наполеон просит своих генералов укрепить крепости в Европе, — о каком же наступлении может идти речь?
Наполеон полагает также, что если он увеличит численность армии, то Александр испугается и откажется от своих планов.
Но шизоидный Александр не отказывается, он разрывает дипломатические отношения. Мало кто знает, что Россия объявила войну Франции еще весной 1812 года.
В мае Наполеон приезжает в Дрезден и две недели ему выражают покорность и дружбу европейские монархи. Тем самым он надеется повлиять на Александра, полагая, что тот одумается, видя как с ним дружит вся Европа.
Александр же неумолим, он уверен в себе, так как у него и войск больше. По официальным данным, в 1812 году у России было 975 тысяч солдат, тогда как у Наполеона (по данным безупречно точных архивных ведомостей) для отражения агрессии всего 400 тысяч (причём, половину составляли «союзники», которые до этого много лет сражались против Франции).
На западной границе Россия сосредоточила более 400 тысяч солдат, для обороны это более чем достаточно. К тому же Александр заключает соглашения со Швецией и Англией, и Англия по «ленд-лизу» поставляет в Россию оружие, амуницию и деньги.
Но дальше случилось вот что.
Дело в том, что у России не было приличного, талантливого полководца для войны с Наполеоном. Все русские генералы ему проигрывали: Кутузов в 1805 году, а Беннигсен, Багратион, Барклай и прочие в 1806-07-х.
Тогда Александр обращается сразу к троим: к Веллингтону в Англию, к французскому генералу, живущему в эмиграции в США Моро и к бывшему маршалу, предавшему Наполеона, Бернадоту, который стал кронпринцем Швеции.
Он просит их возглавить русскую армию. В ту эпоху это было совершенно нормально, когда иностранец становится во главе армии. К примеру, Леонтий Леонтьевич Беннигсен, который командовал русской армией в 1807 году, всегда оставался подданным английского короля. В 1812 он возглавлял главный штаб русской армии.
Но все трое испугались воевать с Наполеоном. Они отказались. Александр остался с огромной армией, но без главнокомандующего!
Вся эта махина стоит на границе, царь успел объявить войну, а что дальше делать – не знает…
Тогда Наполеон посылает к Александру с предложением мира генерала Нарбонна. Но уже был отслужен торжественный молебен, царь уже с помпой выехал из Петербурга и весь Петербург знал: мы идём наступать! И Александр отказал.
Что оставалось делать Наполеону?
Армия собрана, проблема не решена, вся Европа в ожидании…
— Ну да: лучшая защита – это нападение…
И он переходит границу, полагая, что либо Александр заключит мир сразу в Вильно, просто потому, что у него нет главнокомандующего, либо русские дадут бой, проиграют его и опять же заключат мир…
И люди не гибнут, а Москва не горит…
Но Александр шизофренически ненавидел Наполеона.
Он завидовал ему с юности, потому что тот был кумиром всей Европы, гравюры с его изображением висели во всех аристократических домах России, а Александр после поражения под Аустерлицем бежал с поля боя и свита нашла его под деревом в слезах и страдающего диареей…
Об этом знал весь Петербург, весь мир.
Мог ли Александр простить свое унижение Наполеону? Разумеется, нет.
Мира он не заключит и тогда, когда французы перешли границу.
Русские просто бегут, без всякого плана, «скифский план» — это выдумка поздних историографов. Первым, кто побежал, был Багратион. Александр попытался было остановить бегство, но Багратион ослушался, да у него и не было другого выхода: он был отрезан.
Наполеон сразу же вклинился между двумя армиями, которые были разъединены, потому что изначально готовились к наступлению.
Вообще же Багратиона боялись, поскольку он был любовником сестры царя, Екатерины, а она, в свою очередь, возглавляла петербургский заговор против русского императора. Тогда Александр бежал домой, он страшно испугался, что его либо прибьют в армии, либо без него в Петербурге устроят переворот.
Русские бегут и бегут, они проигрывают и Смоленск, и Бородино. Французов уже ничего не может остановить, их боевые потери минимальны – они потеряли всего 10 тысяч солдат под Смоленском и 22 тысячи в Бородине. Для сравнения, Кутузов в Бородинской битве потерял 53 тысячи, поскольку неправильно расположил войска и никак не руководил боем.
Проблема для французов была в другом: болезни и холод. Небоевые потери Наполеона составили 150 тысяч солдат только летом. А зимой уже обе армии понесли колоссальные потери из-за морозов, серьёзных боев уже не было.
Русская армия, по сути, была уничтожена именно в Бородинском сражении. Кроме потери почти половины регулярного состава, ещё около 30% оставшихся в живых превратились в мародеров.
Когда Наполеон уже отступал из России, русские потеряли ещё больше: Кутузов вывел из Тарутино 130 тысяч, а привел в Вильно 27 тысяч солдат.
Наполеон же вывел из Москвы 108 тысяч, а привел к границе около 30 тысяч, не считая 100-тысячных фланговых корпусов.
Русская армия была фактически уничтожена, и об этом сам Кутузов написал в донесении Александру.
— А в школах до сих пор детей учат тому, что Россия победила в той войне, а Наполеон позорно бежал…
Очень сложно объяснить обывателю с, простите, гопническим сознанием, что у Наполеона вообще не было планов оставаться в России, расширяя за её счет свою империю. Но именно так и рассуждает обыватель: если Наполеон победил во всех сражениях, то отчего же он не остался в России? Наполеон же не оставался ни в Австрии, ни в Пруссии, хотя в отличие от России прошёл их насквозь два раза (после того, как они напали на него первые, и он их победил). У него просто не было такой задачи.
Следует помнить, что европейские страны не развиваются как орда – экстенсивно. Россия — единственная страна в Европе, которая потом пытается всеми силами удержать всё у себя — и не может.
Любопытно, что в 1812 году Литва объявила о независимости сразу после вступления в неё Наполеона и даже отрядила в его армию собственный корпус.
Именно по всем этим причинам можно и нужно утверждать, что война 1812 года была для Наполеона оборонительной. Это доказано ещё и тем, что европейцы пытались войти в Париж ещё с 1792 года, а вошли только в 1814 году. То есть Франция все эти 20 с лишним лет оборонялась.
Если бы эта война была оборонительной для России – русские бы не стали переходить границу вслед за французами. Тогда все, включая Кутузова, были против. Правда он был против не из-за того, что хотел сберечь армию, а потому что случайно и неожиданно проиграв всё что можно, вдруг оказался «спасителем отечества», и ему совершенно не нужны были новые поражения.
Наполеон ещё раз разбил русскую армию под Лютценом и Бауценом весной 1813 года, но Кутузова к этому времени уже устранили.
Кутузов стал невероятно «тормозить» планы Александра, но судить его было нельзя.
Комического генерала Кутузова, мешавшего продвижению армии по Европе, человека, совершившего массу должностных преступлений, по вине которого зимой погибла армия, поскольку он не обеспечил её ни едой, ни одеждой, человека, который «подставил» адмирала Чичагова под удар Наполеона в бою на Березине, потому что Чичагов выявил коррупцию Кутузова в Дунайской армии, этого человека нельзя было ни судить, ни казнить: он уже обладал статусом «спасителя отечества».
Зато его можно было убить.
И, по всей видимости (я привожу массу доказательств этой версии, которую я озвучиваю впервые), Кутузов был убит.
— Достоевский, как и Толстой, тоже не жаловал Наполеона…
— Нам надо перестать быть больными людьми и смотреть на мир сквозь очки Достоевского.
Прежде всего, Россия – это страна Достоевского по своему нездоровому взгляду на происходящее и на самих себя. И эта проблема отнюдь не Наполеона и не мира, а только наша, это внутренняя проблема, и печально то, что больной, закомплексованный, непорядочный, злобный, лицемерящий, хитрый человек стал одним из «совестей нации». Он был нечистоплотен в финансовых делах, жесток с людьми. Он играл, занимал и не отдавал, бил, предавал, злословил, доносил… И я не понимаю, почему Наполеон должен отвечать за некоего странного типа, который будет жить через 50 лет после событий?
Достоевский ненавидел личность, потому что сам личностью стать не смог. Изначально это был достаточно весёлый человек, который ненавидел режим, бывший тогда в России и многое, что в ней происходит. Его неожиданно арестовали в кружке петрашевцев, когда они читали письмо Белинского Гоголю о негативной роли православия.
Все что происходило потом, было уничтожением психики этого человека.
Все было готово к смертной казни, но в последний момент её заменили на каторгу, а этот человек сошёл с ума, ожидая казни.
Дальше это был уже человек талантливый, но сумасшедший. В этом и трагедия. Если бы он был бездарен и безумен, проблемы бы не было. Он превратился в сломанную, неудавшуюся личность, его действительно свели с ума в прямом смысле слова. У Достоевского был физиологически больной мозг. Он ненавидел людей созидающих, людей красивых, людей прогресса. Поэтому и Наполеон, как символ успеха, символ создания нового (а он создал новую Францию, новый свод законов, новую эпоху, новый стиль – ампир), человек, который перестроил Париж, перестроил Европу, не мог не стать главным врагом Толстого и Достоевского.
Эти два писателя, хотя и очень разные, но и очень похожи своей ущербностью. И ад заключается в том, что эти люди очень талантливо свою ущербность выразили.
— Откуда же взялась знаменитая фраза Наполеона, которую цитирует Тарле в своей книге: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми»?
— Это известная фальсификация, но Тарле об этом не знал. Он никогда не занимался этой темой, и свою книгу написал всего за несколько месяцев на заказ, даже не ссылаясь на источники. Эта фраза — выдумка, специально приуроченная к 100-летию войны. Наполеон никогда такого не говорил.
В его бюллетене французской армии, прямо на поле битвы записано: блестящая победа.
В личном письме Марии-Луизе с поля битвы: блестящая победа.
В письмах всем маршалам и генералам: блестящая победа.
Во всех источниках одно и то же: блестящая победа.
Даже так: более блестящая, чем под Аустерлицем.
Существуют сотни писем не маршалов и генералов, а простых французских солдат, многие из них, в отличие от почти поголовно безграмотных русских, были грамотными. Письма их тогда доходили до Франции всего за две недели. И все они про победу. Более того, солдаты писали, что русской армии больше не существует ни морально, ни физически!
Тут всё очень просто: если бы русская армия существовала после Бородина, она бы дала бой перед Москвой. Все были уверены, что Москву защитят, она даже не была эвакуирована, там оставались все ценности короны российской империи, арсенал в 150 орудий, 100 тысяч ружей! Это, кстати, подтверждает и то, что никакого плана глубокого отступления у русских не существовало.
Так вот все перечисленное погибло, все библиотеки, государственный архив, все.
Почему Сталину и нужен был миф о Кутузове. Он хотел подстраховаться пропагандистски: Наполеон ушёл — и Гитлер уйдет! Барклай ему не подходил по фамилии, а Кутузов, который тоже был по своему роду не русский, подходил ему и по роже, и по фамилии…
В России же ничего не меняется, и если будет еще война, то точно такая же. Опять поджоги собственных городов, героическое отступление.
Но враг не останется, он уйдёт. И всё будет по-прежнему.
Но, правда, в наше время уже никто не потащится по полям и снегам – войны ведутся торговые и интернетные.
Новые известия
[:]
