Андрей Колесников и Екатерина Барабаш о войне государства на культурном фронте
Взрыв пассажирского автобуса под Волновахой вызвала новый приступ пропагандистской истерии в федеральных медиа: нужно любой ценой доказать, что это вина украинской армии. А также: об информационной войне против собственного (российского) фильма «Левиафан». В гостях Андрей Колесников («Новая газета») и Екатерина Барабаш (Интерфакс). Ведущая Елена Рыковцева .
ПОЛНАЯ ВИДЕОВЕРСИЯ ПРОГРАММЫ
Елена Рыковцева: Зимнее обострение пропаганды — это тема нашей сегодняшней передачи. Событие номер один — это выдвижение фильма «Левиафан» Андрея Звягинцева на премию «Оскар». В студии Андрей Колесников, независимый журналист и с нами на связи Екатерина Барабаш, обозреватель «Интерфакса». Объясню, почему я говорю об обострении пропаганды, потому что мы все поразились, удивились еще при вручении этому фильму премии «Золотой Глобус», когда федеральные телеканалы Первый и Второй активно постарались не заметить этого события. Они говорили о самой церемонии, об одних, о других, и вдруг в конце в проброс: а вот есть такой фильм Звягинцева, он получил «Золотой Глобус». Очень незаметно, вскользь, чтобы люди не поняли, что произошло. Хотя обычно, если побеждает русская команда, если побеждает русское кино, то с этого начинают новости, это идет бегущей строкой. С чем вы связываете вот такое отношение к этому фильму, к этой премии? Почему не было широко рассказано русским людям о том, что он победил, почему не гордятся этим российские культурные чиновники?
Екатерина Барабаш: Знаете, я тоже об этом долго думала, это феномен на самом деле интересный. Мне кажется, это происходит из-за того хаоса, который творится у нас в стране, хаос, который сопровождается абсолютной подменой понятий. В данном случае, что происходит: государство считает, что его оболгали, что его чернят, фильм Андрея Звягинцева — это ни что иное, как очернение России. Это ни что иное, как совершенно превратно, ложно понятый патриотизм. На самом деле, казалось бы странно, если человек чем-то болен, что он делает в первую очередь — он пытается вылечиться. Например, он сломал руку, он не пытается ее спрятать куда-то, он идет к врачу и пытается ее лечить. Это совершенно нормально, человек любит себя. Если человек любит родину, а ее обязаны любить чиновники Минкульта в том числе, это вообще главная их обязанность, они должны в первую очередь думать о своих собственных недостатках и пытаться как-то их вылечить. В этом случае как раз чиновники Минкульта должны прибегать к услугам культуры и искусства. Они этого не делают, они пытаются этот перелом замазать зеленкой и думать, что никто этого не увидит, все будет хорошо. В результате продолжается этот хаос, нагнетается абсурд, и мы имеем то, что мы имеем. Мне кажется, что в силу того же хаоса у нас, к сожалению, очень многие люди в стране занимаются не своим делом. К сожалению, чиновники Минкульта многие, занимаясь культурой, не понимают, что такое культура и искусство, как это функционирует, для чего это. То есть они полагают, что культура — это некая сфера услуг, которая должна работать на какое-то условное процветание государства. То есть они придают культуре функции идеологии по сути. Мне кажется, это большая ошибка.
Елена Рыковцева: Я прочитаю вам то, что сказал Мединский по поводу «Левиафана», целое интервью взяла газета «Известия»: «Решение о господдержке было принято еще при прежнем министре культуры. А вы сегодня разрешили бы финансировать картину с подобным сценарием?». И вот он отвечает: «Лично мое мнение: фильмы, которые не просто заточены на критику действующей власти, а откровенно ее оплевывают — это, кстати, неуважение к выбору налогоплательщиков, наполнены духом безысходности и бессмысленности нашего существования, не должны за счет налогоплательщиков финансироваться». То есть если вы, Андрей, как налогоплательщик огорчены, фильм вызвал у вас депрессию и состояние безысходности, почему вы должны платить, чтобы создавался такой фильм? Говорит вам министр вашей культуры.
Андрей Колесников
Андрей Колесников
Андрей Колесников: Меня больше волнует, что я как налогоплательщик оплачиваю зарплату этому министру, а так же еще ряду министров, а так же людям в погонах, которые получают 60% бюджета государственного, о чем вчера говорил на Гайдаровском форуме министр финансов, с неудовольствием, кстати, говорил. Так что, да, оплевывая власть, фактически расписываются в том, что она такая, какая описана в этом кино, сам себя высек, что называется. И признает, что да, нам нужно только кино пропагандистское. Если платят налогоплательщики, мы должны делать исключительно идеологическое кино.
Елена Рыковцева: Он же не один такой, который говорит, что фильм оплевывает. Развернулась целая кампания. Люди в интернете сидят и говорят, что да, оплевывает. Целая группа образовалась.
Андрей Колесников: Это часть того, что происходит сейчас. 88-86%, которые поддерживают Путина, те же самые люди в патриотической истерии, которая то чуть-чуть угасает, то чуть-чуть поднимается, держится на каком-то очень долго плато, что тоже уникальный феномен. Вот это часть «патриотического» безумства, которое развернулось.
Елена Рыковцева: Я очень надеюсь, что кто-то из наших слушателей видел этот фильм. Приходится признаваться, что мы смотрим его пока незаконно, но он выложен в сети очень широко, его очень легко можно найти. Да, мы посмотрели, мы каемся. Я не вижу ничего такого особенно оплевывающего, другого, нового по сравнению с тем, что мы видели тысячу раз даже в советском кинематографе, не говоря о российском. Откуда эта злоба по отношению к фильму, которая развернулась сейчас?
Екатерина Барабаш: Во-первых, абсурд имеет обыкновение множиться, он не стоит никогда на месте. Он сам себя порождает, сам порождает новые этапы, новые клетки, разрастается. Одна надежда только на то, что чем шире он разрастется, тем он быстрее лопнет. Я хочу сказать, что остросоциальное кино снимают во всем мире, и в том же Иране, между прочим. Там они выходят даже на экраны, там не только преследуют и сажают режиссеров. В советское времена было остросоциальное кино. «Сталкер», например, это не остросоциальное кино? Еще какое. Я думаю, что здесь сыграла роль помимо умножения абсурда, умножения хаоса, премия «Золотой Глобус». Допустим, совсем недавно вышел фильм «Дурак» Юрия Быкова, скажем, примерно о том же, тоже о противостоянии человека и власти. Он, кстати, абсолютно безысходный тоже. Но как-то прошел маленьким экраном, его мало кто увидел. А тут наша российская гордыня, когда кажется, что все только и делают, особенно по ту сторону океана, все только и делают, что пытаются нас в чем-то уличить, нам напакостить и нагадить — это вызывает еще большую злость, большую реакцию. Андрей правильно сказал, что это только часть всего, что происходит от страшного патриотического накала. Хотя мне кажется, что тот феномен, о котором мы сейчас говорим, связанный с «Левиафаном», какой-то шквал гадостей, который вылился, мне кажется, что он требует анализа социологов, психологов и психиатров.
Елена Рыковцева: Если бы этот фильм вышел на экраны год назад, ничего бы такого не было, как вы считаете?
Андрей Колесников: Я думаю, что история осталась бы в частном секторе, что называется, государство не стало бы столь подчеркнуто не обращать внимание на столь высокую мировую награду, столь подчеркнуто не стало бы ругать этот фильм. Это было бы фактом культуры, фактом кино, не больше того. Я сейчас вспомнил, что многие поляки были недовольны очень фильмом «После урожая». Это фильм о трагедии в Едвабне, когда польское население этого села уничтожило всех своих еврейских соседей. Это известная история, она не единственная была в те годы, когда пришли немцы на эти территории. Поляки были недовольны тем, какими они там представлены, современные поляки, которые пытаются скрыть правду о том, что было много лет тому назад. Но это оставалось фактом культуры, фактом разборок внутри собственного национального сознания, а не фактом государственного преследования. Куда еще зайдет эта кампания травли, никому неизвестно, как наверху решать.
Елена Рыковцева: Эта кампания очень оформленно проявилась на сайте НТВ, видна даже методика. «Поганая клевета» и «тухлая ложь», «Левиафан» вызвал критику в России». Это сайт НТВ: «Известные публицисты, активисты и политологи в один голос раскритиковали фильм Звягинцева». И дальше очень смешной перечень: Марков, Дмитрий Ольшанский, Энтео, такой клубочек.
Андрей Колесников: Который по тревоге поднимает Главное управление внутренней политики администрации президента, собирая совещания, давая установки, синхронизируя эту деятельность с Министерством культуры.
Елена Рыковцева: Совершенно опуская тот незначительный факт, что российская критика приняла тепло, есть люди, которые стоят на разных полюсах, и они к этому фильму отнеслись очень хорошо. Я правильно понимаю, что в основном фильм всей российской критикой, независимо, правая, левая, либеральная, был принят?
Екатерина Барабаш: Можно так сказать. Хотя если брать кинокритическое сообщество, я имею в виду спокойных серьезных критиков, журналистов, кинообозревателей, меня, в частности, к этому фильму много претензий по части художественной, допустим. Есть, безусловно, эти претензии.
Елена Рыковцева: У меня по части сценария есть претензии.
Екатерина Барабаш: По части сценария, по части всего. У меня и по части актерской игры, безусловно, есть претензии и их немало. Их можно изложить нормальным языком, нормальным тоном и аргументированно. Но несмотря на эти претензии, я могу сказать, что я совершенно убеждена, что это самый яркий фильм года российский. Его победа на «Золотом Глобусе» и сейчас номинация на «Оскар» — это абсолютно заслуженная победа и заслуженная номинация. Почему-то у нас думают, что там они сидят в этой американской киноакадемии и думают: как бы нам сейчас сделать так, чтобы России было неприятно в связи с Украиной. Послушайте, там сидят художники, режиссеры, актеры, гримеры, звукорежиссеры, они с трудом представляют, что там происходит, какие санкции в одну сторону, в другую сторону.
Елена Рыковцева: Такой извращенной логики — сделать неприятное России, выдвинув ее фильм, они даже представить себе не могут, я думаю.
Екатерина Барабаш: Россия встала в позу обиженного ребенка: вы меня все обижаете. Да никому мы не нужны.
Елена Рыковцева: Вот эта история выдвижения на «Оскар», давайте не забывать, что все-таки выдвинула этот фильм российская группа кинокритиков, российский «оскаровский» комитет. Там же есть Михалков, то есть он все-таки пробивался через своих. Не думаю, что Никита Сергеевич большой поклонник и сторонник этого фильма. Напомните нам интригу вокруг этого, как ему удалось пробиться через ряды этих охранителей российской идеологии.
Екатерина Барабаш: Вы знаете, во-первых, все очень быстро меняется в России. Если бы «Оскар» происходил через два месяца или через три, если бы голосование «оскаровского» комитета состоялось не в октябре, а сейчас, то не было бы никаких шансов у «Левиафана». Отправили бы, условно говоря, что-то безобидное. Во-вторых, как-то они рассудили, что пора бы посылать фильмы, которые имеют хоть какой-то шанс. Потому что в течение многих лет почему-то думали, что если «Оскар» любит голливудское кино, давайте туда будем патриотическое голливудское кино а ля «Спасение рядового Райана». Вот и отправляли то «9 роту», то «Сталинград». А «Левиафан» конкурентоспособный фильм. Тем более в этом году не было фильма Михалкова никакого. Если бы был фильм Михалкова, если бы «Солнечный удар» был снят пораньше, то, наверное, он бы туда и отправился, и ничего бы мы не имели того, что имеем сейчас.
Елена Рыковцева: Получилось так, что у них и выбора большого не было. То есть он был настолько очевидно сильнее своих конкурентов, что при всех разностях позиций люди сошлись на этом.
Екатерина Барабаш: Был же скандал в свое время, когда Меньшов заявил, он же председатель «оскаровского» комитета, что снимет с себя полномочия, когда отправили фильм «Цитадель» Михалкова. Он просто был настолько непроходной, всем было понятно, почему он отправлен, тут даже двух мнений быть не могло. И тогда был большой скандал. Я думаю, что они решили немножко поступить умнее и гибче, за это можем только сказать спасибо.
Елена Рыковцева: Конечно. Я просто хотела, чтобы вы напомнили, что старт фестивальному движению фильма был все-таки в России.
Андрей Колесников: А если бы «Солнечный удар» ничего не получил, мы бы тоже обиделись, сказали бы, что это политические козни.
Елена Рыковцева: Это безусловно. Если Никита Михалков не проходит на номинацию «Оскара» — это политические козни. Если Звягинцев проходит на номинацию — это тоже политические козни. Куда ни плюнь, куда ни кинь, всюду будет клин для российского кинематографа.
Полный текст скоро, звук и видео уже здесь
http://www.svoboda.org/content/transcript/26795482.html
