Лето – пора, когда женщины полуобнажаются, а мужчины наслаждаются открывшимися видами. Впрочем, полюбоваться на женские прелести можно и в кино, в том числе и казахстанском. И даже в нашем театре. Об эротике в отечественном искусстве рассуждают не последние в синематографе люди.
Я фильм не смотрел, но глубоко его осуждаю
Одним из первых, кто решился показать обществу «голую правду», был режиссер Дамир Манабай, в 1989 году снявший фильм «Суржекей – ангел смерти».
– Наличие в моей картине нескольких эротических сцен было продиктовано изображаемым временем. Я показал голод и коллективизацию 1932 года, когда люди бежали от советской власти, понимая, что времени осталось мало, – говорил мне в одном из интервью режиссер. – А им еще надо успеть насладиться каждым мгновением своей любви.
Но своеобразной «проверкой на вшивость» для нашего общества стал выход на экраны фильма Ермека Турсунова «Келин». Тогда ушаты праведного гнева на режиссера за попирание моральных ценностей не вылил только ленивый. По сценарию ленты главная героиня передается, как трофей, трем мужчинам. Естественно, фильм не мог не обойтись без сцен секса, но все они работали на замысел картины.
Однако больше всего моралистов возмутила сцена, когда подросток заводит в сарай козу, а потом выходит оттуда, поправляя штаны. Даже несмотря на то, что фильм выдвигали на «Оскар» от Казахстана, буря в стакане воды не утихала. Шум закончился только тогда, когда Турсунов снял новый фильм «Шал», сделанный по мотивам повести «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя.
На вопрос о тонкой грани между эротикой и порнографией режиссер ответил так:
– Все зависит от личности самого художника – дурак эту грань перейдет. То же самое касается и критиков: человеку с кучей комплексов бесполезно что-то доказывать. Если он видел фильмы Бертолуччи, Бергмана, Висконти, которые не обходятся без откровенных сцен, то все поймет. Умный же человек не будет осуждать художников эпохи Возрождения, античности, эллинскую культуру.
Говорят, что исполнительницу главной роли Гульшарат Джубаеву так заклевали ханжи и моралисты, что она стала говорить: «Мне стыдно за эту роль». Ходят слухи, что недавно актриса вышла замуж, а в декабре ее имя можно было видеть в титрах одного из казахстанских ситкомов.
Еще одним фильмом, в который полетели «комья грязи», стала комедия Дениса Куклина «Кайрат-чемпион. Девственник номер один». Причем шумиха, развернувшаяся вокруг этой молодежной комедии, напоминала историю с произведением Бориса Пастернака «Доктор Живаго». Помните знаменитое изречение критиков: «Я роман не читал, но глубоко его осуждаю».
– Многие из тех, кто поливал грязью это кино, элементарно не видели его, – говорит Денис. – Я вообще считаю, что в этом фильме нет никакой пошлости. Я просто хотел показать историю человека, у которого не хватало сил влюбиться. И вот, наконец, он сделал это.
Однако вопросы у зрителей вызвала сцена а-ля «Американский пирог», когда герой Кайрата бежит по улице, а его «достоинство» стоит, как грозный часовой.
Одно хорошо: комедия разожгла пламя страсти в сердцах двух представителей съемочной группы. Говорят, вскоре они поженились.
– На самом деле романы на площадках – это побочный эффект съемочного процесса, особенно для людей, уже состоящих в браке, – продолжает Куклин. – Кино – это изнурительная работа, и не каждый супруг или супруга готовы понимать своего партнера. В этот момент и находится человек, который способен на это.
Считается, что наибольший эффект имеют сцены, когда остается хоть немного простора для фантазии. Эпизод, когда героиня Аши Матай моется в душе в фильме «Обратная сторона», подходит под этот критерий больше всего. В картине вы не увидите ничего лишнего, но пульс у мужской половины населения становится учащенным.
По словам Аши, в этом фильме она снималась в 18-летнем возрасте. И прежде чем появиться в откровенной сцене, спросила разрешения у своего отца. На вопрос, решится ли она на подобный эксперимент еще раз, Матай ответила, что все будет зависеть от сценария, личности режиссера и суммы гонорара.
Для другой казахстанской актрисы Карлыгаш Мухамеджановой предстать обнаженной перед всей съемочной группой – табу. Поэтому в постельной сцене картины Егора Кончаловского «Возвращение в А» ее заменила дублерша. В одном из своих интервью Карлыгаш призналась, что раздеваться перед камерой ей не позволяет восточный менталитет, родительское воспитание и собственные принципы.
Безобидную эротическую сцену сквозь стекло аквариума можно увидеть в мелодраме Талгата Теменова «Мой грешный ангел». Видимо, режиссер вдохновлялся советским кинохитом «Экипаж» Александра Митты, где и был показан подобный эпизод.
Страстный секс киноманы лицезрели и в фильме Жантемира Баймухамедова «Шу-чу». Сам же Жантик считает постельную сцену в своем произведении одной из самых красивых в отечественном кинематографе.
– То, что я сделал тогда, было допустимо еще несколько лет назад, – считает режиссер. – Но сейчас, на мой взгляд, общество изменилось в лучшую сторону. Люди стали больше задумываться о нравственности.
Театр эротичного актера
Если в кино актеры преодолевают свою стыдливость только один раз, то в театре они вынуждены бороться с ней в каждом спектакле. К примеру, в репертуаре русского театра драмы им. Лермонтова была постановка, где актриса выходила на сцену с обнаженной грудью. И не дай бог показать свое смущение – зрители тут же выразили бы свое «фи». Но артистка всегда была на высоте.
Впрочем, порцию легкой эротики театралы получают практически в каждой постановке. Например, в спектакле «Ищите женщину» с актрисы Ольги Ландиной спадает шаль, и обнажается часть ее ягодицы.
– Преодолевать этот психологический барьер всегда тяжело, – говорит Ольга. – Думаю, наличие пикантных эпизодов должно работать на замысел ленты или спектакля. А эротика ради эротики просто бессмысленна.
Главный ловелас театральной сцены Геннадий Балаев уверен: умение быть органичным в постельных сценах зависит от генетического кода актера. Если он родился интеллигентом, робеющим перед женским полом, то заставлять его блистать в роли Маркиза де Сада просто бесполезно. В качестве примера Балаев привел один интересный случай. Когда-то в театре им. Лермонтова шел спектакль «Расточитель», где роль расточителя играл Юрий Померанцев, а его помощника – сам Геннадий Николаевич. По пьесе персонаж Померанцева должен изнасиловать девушку, но природная интеллигентность актера – Юрий Борисович с большим трепетом и пиететом относится к слабому полу – не позволяла ему сделать это, пусть даже понарошку. В итоге режиссер спектакля Рубен Андриасян попросил сделать эту сцену Геннадия Балаева.
– Внутренний мир актера можно сравнить с полками, где хранятся разные эмоции: любовь, ненависть, гнев и т.д., – поясняет Балаев. – Но бывает, что какая-то полка пустует, и с этим ничего не сделаешь. А что касается эротических сцен, то мы слишком отстали от Запада, где все умеют сделать тонко и красиво. У нас словно до сих пор живут по формуле: «В Советском Союзе секса не было».
По словам Геннадия, он всегда ставил интерес к женщинам на первое место. И когда-то даже бросил учебу в консерватории, чтобы полностью погрузиться в головокружительные романы. По крайней мере, в умении показать героя-любовника на сцене ему практически не было равных.
«Клубничкой» зрителей подкармливают и в частных театрах. Например, актер молодежного экспериментального «Театра Лиц» Рауф Хабибуллин в спектакле «Знаток женского сердца» появляется полностью обнаженным, прикрывая интимное место ширмой.
Но всех переплюнули артисты театра европейской драматургии Кубанычбека Адилова, показавшие спектакль «Урод». Два его главных героя (Тимур Бонданк и Сергей Тейфель) сливаются в страстном поцелуе… По словам Тимура, ему стоило больших усилий решиться на этот шаг. Но из пьесы слов не выкинешь, и актер должен идти наперекор обстоятельствам.
О роли эротических сцен в фильмах и спектаклях можно спорить очень долго. Но все сходятся в одном: главное, чтобы они работали на замысел автора, а не против него.
Ольга Храбрых, Московский Комсомолец в Казахстане
