АЛТЫНОРДА
Новости Казахстана

[:ru]»Дети начнут умирать». Почему исчезают препараты для лечения рака[:]

[:ru]

Онкобольные дети скоро начнут умирать «не от болезни, а от невозможности проведения лечения. Пропадают базовые лекарства», – заявила в конце января учредитель и директор благотворительного фонда «Жизнь» Карина Михайлова. Позже об этом же громко заговорили российские онкологи.

 

Они обратились в Минздрав с просьбой закупить оригинальные лекарства вместо дженериков для лечения детей с онкологическими и гематологическими заболеваниями. О недостаточном качестве дженериков детские онкологи предупреждали еще пять лет назад. Они указывали на тот факт, что в рамках ОМС медучреждениям приходится закупать наиболее дешевые препараты, в основном российские, качество которых может сильно отличаться от иностранных аналогов.

Из аптек уже пропадают базовые препараты, необходимые для онкобольных. «В частности, пропал «Винбластин». В течение нескольких лет был доступен только его российский аналог, но сегодня почти невозможно приобрести и его. То же самое произошло и с «Цисплатином». «Вепезид», «Этопозид», «Ластет» и «Винкристин» пропали полностью», – рассказывает Анна Захарова из БФ «Жизнь».

99% используемых в России препаратов зарегистрированы за рубежом

Эта проблема возникла, когда многие иностранные фармкомпании ушли с российского рынка. «В итоге через какое-то время мы получим развитую отечественную фармакологию. Это не может не радовать, однако есть ряд болезней, при лечении которых просто необходимы проверенные лекарства с доказанной эффективностью. Детская онкология, на наш взгляд, – это именно такой случай», – говорит Захарова.

С ней согласен врач-онколог Европейской клиники Андрей Пылев. При этом он считает, что ситуация с доступностью медикаментов для онкобольных медленно улучшается.

Андрей Пылев. Фото из личного архива
Андрей Пылев. Фото из личного архива

«Я бы не стал эту историю излишне драматизировать. Если сравнивать нынешнее положение дел с тем, что происходило три-четыре года назад, можно заметить, что стало значительно лучше. 99 процентов зарубежных препаратов в настоящий момент зарегистрированы и в России. Но регистрация, безусловно, занимает определенное время– говорит Пылев.

Этот процесс может растягиваться на несколько лет, потому что, согласно российскому законодательству, иностранные препараты не регистрируются в России автоматически. Любое лекарство должно пройти через повторные клинические исследования и доказать свою эффективность уже на российских пациентах. Только после этого оно включается в клинический протокол и может появиться в аптеках, добавляет онколог.

Есть лекарства, которые могут помочь, но они в России недоступны

Таким образом, препарат начинает активно использоваться сначала за рубежом и только через один-два года появляется в России. «Три-четыре года назад ситуация была действительно критической. Мы как врачи понимали, что есть лекарства, которые могут помочь пациентам, но эти лекарства по факту недоступны. Сейчас большинство препаратов в России зарегистрировано. Большинство из нихвключены в список жизненно необходимых лекарств и доступны для онкобольных бесплатно, – говорит Пылев. – Препараты эти довольно дорогие, поэтому на местах могут возникать сложности с их получением”.

Российские лекарства должны на равных конкурировать с зарубежными

Другая проблема доступности препаратов в России связана с импортозамещением. Большинство медикаментов становятся российскими. При этом иностранные аналоги всеми силами с рынка вытесняются. «Российские лекарства должны на равных конкурировать с зарубежными, а не вытеснять их по распоряжению сверху. Иностранные медикаменты не запрещают официально, но активно вытесняют, ведь, если вся госзакупка переходит на российские аналоги, иностранным фармкомпаниям остается только покидать российский рынок», – считает Пылев.

В итоге российским онкобольным приходится лечиться только российскими лекарствами. «Любой практикующий врач знает: разница между российским и зарубежным препаратом достаточно большая – и с точки зрения побочных эффектов, и с точки зрения эффективности. Нет никаких исследований, которые бы сравнивали эффективность российских лекарств и их иностранных аналогов, однако я не раз сталкивался с историей, когда пациент лечился российским препаратом, потом перешел на иностранный, и эффект от лечения сразу стал более ярким, а переносимость – лучше», – рассказывает врач.

В России можно было купить этот препарат только для собак

С ним готова поспорить Наталья Аширова, которой в 2012 году диагностировали рак надпочечника. Несколько лет подряд она добивалась того, чтобы заболевание внесли в список редких заболеваний, препараты для лечения которых закупает Минздрав, а необходимый для лечения препарат начали производить в России.

«Когда мне поставили диагноз, мой врач в Уфе сказал, что мне нужно «любыми способами добывать «Лизодрен». Сначала я не поняла масштаб проблемы. У меня была установка: нужно лекарство – значит, найдем. Однако задача оказалась практически невыполнимой. В России можно было купить этот препарат только для лечения собак. Второго препарата, который мне был нужен, – «Митотан» – в России тоже не было. По сути, я не могла даже начать лечение», – рассказывает Аширова.

Первое время она нелегально, через соцсети или знакомых, заказывала препарат в Европе. Потом женщина поехала на обследование в Москву и там получила международный рецепт. «Тогда я начала заказывать препарат официально. Одна упаковка стоит больше 600 долларов. На месяц мне нужно как минимум две таких упаковки. Деньги уходили бешеные. Иногда лекарства не пропускали на таможне – приходилось оплачивать еще и штраф», – вспоминает она.

После каждой неудачной попытки приобрести лекарство за рубежом Аширова писала в Минздрав, потом создала петицию, которую подписали более 250 тысяч человек. Она просила наладить производство «Митотана» в России. В итоге с 2016 года российский аналог появился в аптеках. «Его мне выдают бесплатно. За рубежом заказываю только некоторые антибиотики, но они стоят не так дорого. Никакой разницы в эффективности и качестве российских и иностранных препаратов я не заметила», – добавляет Аширова.

Онкопациенты в России боятся лишнее слово сказать, чтобы не остаться без лечения

Так успешно борьба с российской системой здравоохранения заканчивается далеко не у всех онкобольных. В конце января пациентка самарского онкодиспансера Ирина Новикова рассказала, что ей нужно ездить каждый день в стационар, чтобы получить таблетку. По ее словам, выдать целую упаковку льготного лекарства «Тагриссо» врачи отказались.

У Новиковой рак легких и маленький ребенок, с которым она каждый день вынуждена ездить в стационар. Даже на то, чтобы просто получить необходимое ей лекарство, у женщины ушло пять месяцев. «Никакого лечения с августа у меня не было, – говорит Новикова. – Онкопациенты в России боятся лишнее слово сказать, чтобы не остаться без лечения совсем. Я вот, если честно, тоже боюсь».

О страхе остаться без лечения или потерять время в очередях в диспансерах пишут почти все онкобольные на форумах в соцсетях. По словам Андрея Пылева, это одна из основных проблем российской онкологии сегодня. «Государственная система достаточно медленна и неповоротлива. В итоге многие пациенты вынуждены обращаться в частные клиники или уезжать на лечение за границу. Происходит это не из-за того, что за рубежом есть какие-то чудесные препараты, про которые российские врачи пока не знают. Пациенты уезжают за границу именно из-за того колоссального количества времени, которое они вынуждены тратить, впервые столкнувшись с нашей системой здравоохранения», – говорит онколог. По его словам, диагностический процесс в России может растянуться на несколько месяцев. В итоге пациент теряет время, которое мог бы потратить на лечение.

Импортозамещением в фармотрасли российские власти впервые занялись задолго до введения санкций. Идея появилась еще после финансового кризиса конца 2000-х. В 2010 году Госдума и Совет Федерации приняли закон, в котором говорилось о поддержке отечественных производителей лекарств путем повышения таможенных пошлин. Таким образом, с каждым годом доля отечественных препаратов на российском рынке постепенно увеличивалась. В 2018 году российские власти по системе госзакупок приобрели отечественных лекарств на рекордные 150 млрд рублей.

https://www.svoboda.org/a/30425874.html

[:]