Глава 15. Когда кусок масла – синоним счастья
А жизнь продолжалась. Конец восьмидесятых — это время, когда каждый новый день был хуже предыдущего. Все в СССР шло к распаду. Огромные очереди к пустым прилавкам магазинов, каких еще страна не знала, растерянность в глазах первых руководителей государства, слезы женщин и стариков, гнев и бессилие мужчин, не способных на свою зарплату прокормить семьи. Словом, в стране назревала революционная ситуация, точно по Ленину, когда верхи не могут управлять по старому, а низы уже не хотят жить по-старому. Заканчивались восьмидесятые годы XX столетия, а вместе с ними и затянувшаяся «эра социализма». Как напыщенно называли этот богоборческий строй и период его существования в своих научных монографиях профессора кафедры марксизма – ленинизма.
Теперь даже самые упертые коммунисты и те начинали осознавать, что стране советов приходит капут. Или точней сказать – кирдык.
В те годы я учился в КазГУ, и каждое посещение университета, как правило, заканчивалось для меня участием в затяжной общественной дискуссии на тему, как в этой помойке мы все очутились, и что теперь делать, в которой принимали участие и наши преподаватели. Жаркие идеологические споры, начинавшиеся в стенах университета, завершались часто на ББ, как называли в народе пивную, находившуюся на Ботаническом бульваре, недалеко от КазГУ.
Я ратовал в своих выступлениях за скорейший развал союза и независимость входивших в него республик. Тогда как мой главный оппонент, в ту пору инструктор Саркандского райкома партии, Амангельды, тот признавая преступления советской власти, все же полагал, что без коммунистов нам на нашей корабле не обойтись. И надо признаться, у него было немало своих сторонников.
Помню одного такого, наивного немчика Артура Гузе, сочинявшего отчаянные просоветские вирши, что–то типа «Почему на дворе не семнадцатый год, стал бы я комиссаром, и пошел бы на фронт».
После для нас, его сокурсников, подлинным шоком оказалось узнать, что Артур повесился, так и не выдержав не соответствия той горбачевской реальности его романтическим представлением о коммунизме. А ведь была когда-то и такая порода людей, мечтателей – утопистов по складу своего характера. Была, да вся вроде вышла.
А, интересно, кто – нибудь из ученых мужей отмечает, как изменяется человеческая сущность на протяжении веков? Какие ветви на эволюционном дереве человечества отмирают, а какие, напротив, дают пышные побеги? Лишь бы не росла популяция подлецов.
Из моих воспоминаний о том времени. 1989 год. Я – молодожен. Мы с моей супругой едем в центр, в универмаг «Столичный», что бы купить сливочное масло. По городу бродят слухи, что там его продают, или будут продавать.
И правда, так и есть, какое счастье. Очередь за маслом – как в Мавзолей к Ленину. Добровольцы из числа очередников ведут запись, чтобы все было строго по порядку. Хотя порядка нет. Мне на ладошке пишут фиолетовой пастой номер – 230, соответственно, супругу мою засчитывают 231. На одного человека положена только одна 200 граммовая пачка масла. Те, кто свое масло уже купил, оглядывают длиннющую очередь взглядом счастливца. А там, у самых дверей магазина, к которым нам никак не подобраться, стоит шум, гвалт, до драки доходит, многие лезут без очереди. И я понимаю, что мне моей пачки «сливочного счастья» при таком линейном раскладе не достанется, даже если за моими плечами встанет мой добрый ангел-хранитель. Хотя бедная моя супруга готова стоять до конца.
В таких случаях, как доказывала практика социалистического общежития, куда лучше срабатывали нелинейные подходы. Это когда в обход очереди, через завсклад, через таваровед, через директор магазина.
Да-а, двести грамм сливочного масла, и такое унижение человеческого достоинства. Есть чем гордится нынешним апологетам советской империи и ее воздыхателям. Уря советам.
Еще из воспоминаний того времени. Жена мне жарила пирожки с картошкой, заливала в термос чай, и с этим термоском я выезжал под вечер на автозаправку, (я работал в то время водителем грузовика), занимать очередь за бензином. Мы стояли там всю ночь, машина носом к машине, а утром заправка начинала функционировать. Причем у каждого водилы под рукой была убойная монтажка, поэтому тот, кто рисковал прорваться к колонке в объезд длинной очереди автомобилей, вполне мог наткнуться на очень и очень серьезные неприятности, в виде проломленной головы и сломанных ребер.
Заправщицы заливали всего по десять литров бензина в один бак, поэтому вечером снова надо было заправляться. Вот так мы и работали, по двадцать четыре часа в сутки. Днем развозишь груз, а ночью торчишь, как холостяк, на заправке.
Нас, советских людей, разве что дихлофосом в те годы не травили, а так, все остальные «прелести» коммунистического «рая» на нас уже отработали.
